Никаких больше попаданцев!

— Паду от твоей руки или перед смертью верну тело себе! — дерзнул прервать демона попаданец. — Почему я только тянул с этим так, сука, долго? Скажи мне, жалкий трус!

Руки сжаты в блоке, всё тельце нырнуло под грудь демона, чтобы затем нанести один могучий восходящий удар. Ага, как бы там!

— Сдохни! — пронзив юнца хвостом еще на подходе, выкрикнул Пустой.

Но Ино Кавасаки, загоняя в себя острие демонического отростка всё глубже, спокойно двинулся вперёд и апперкотом достал до челюсти демона. Который и сам не заметил, как оказался с треклятым человечишкой одного роста! Ему было плевать, какие команды в это время на автоматизме исполняет его реальное тело, погруженное в доспех, танцующий посреди взмахов играющегося со своим клинком, как с жгучей плёткой, Покорителя.

— Так значит?!.. — вынув хвост и обратившись совершенно в другую форму, вопросил Пустой.

Кисть на длинной рукояти в его руке резким движением прочертила на Ино строчку запретных писаний. И тот впервые согнулся от нового болевого позыва.

— И как я только не догадался! — глядя на кастеты на руках Кавасаки, которые он не заметил, с уплотнениями на костяшках, расписанные древними текстами, провозгласил демон. — Против души своё оружие, а против тела — своё!

Вот ему и была дана возможность в одном бою проявить сразу оба своих таланта — ловкого и искусного творца, а также неумолимого и ненастного воина! Наконец-то и Пустой начал получать наслаждение от этой «финальной» битвы!

Глава 14. Резонанс душ

И вновь прежний «демон» пред глазами Ино обернулся человеком. Который, однако, весь перед ним плыл из стороны в сторону, подобно нарисованному образу. Его свободные белые одеяния были очерчены черными мазками, что придавали контур ожившему рисунку поэта. Длинные чёрные волосы и вовсе за собой оставляли пятна в пустом пространстве чертогов разума. Единственными орудиями такого Пустого были кисть, длинна рукояти которой свободно изменялась, подобно реальным конечностям под бледными пластинами, а также бесконечной протяжённости свиток. Поэту даже не обязательно было держать их в руках постоянно, порой они спокойно витали в воздухе, стремясь застать Кавасаки врасплох.

Но его напор был неумолим. В прошлом мире он не стал выдающимся боксёром, прожжённым ветераном или еще каким героем рукопашного боя, потому двигался скорее «по наитию». Попаданец понимал, что попытайся он выкинуть что-то подобное в реальности, то проиграл бы за секунду. Но здесь, когда столкнулись две души, его выпады сами приобретали нужную форму. Их что-то доводило, задействовало в теле Кавасаки нужные мышцы, правильно рассчитывало дистанцию нанесения удара.

Он ощущал, как кастет разрастается и постепенно окутывает всю его руку плотной оболочкой. Всякие чернила, что попадали на новую блестящую кожу Ино, отталкивались создаваемой этими парными артефактами аурой. Пускай и прожил столько в Японии, Кавасаки не мог разобрать значения иероглифов, что искусно выписывал Пустой или тех, что были нанесены на его погружающиеся в сталь руки. Только ему было и не нужно. Впервые, с тех пор, как оказался в новом мире, попаданец ощутил, что владеет собственными силами. Теми, что оказались в нём сокрыты вмешательством демона. Запечатаны. Теми, что ему и предназначались.

— «Вот сейчас бы начать переживать о том, как бы всё могло повернуться, обратись я экзорцистом кулачного боя, ха!» — не досада наполняла его сердце от таких мыслей, но забава.

Пустой обрушивал на него одну за другой волны чернильных зверей, заставлял наступать на нарисованные им сдерживающие круги. Даже заставил призванный голос читать проклинающие текста. Порой Ино ощущал себя запертым внутри страниц тех писаний, что демонические силы ему зачитывали. Но подобно рекам пота, чернила лились с него, не в силах стать запретными татуировками. Как демон не пытался, попаданец из раза в раз избегал осквернения. Чистота его души сочилась наружу вместе с его ударами. Столь простыми, примитивными и безвкусными, что Пустой начинал невольно выть.

***

Снаружи же его и вовсе гасил другой свет, создаваемый бурей истинного пламени, неумолимо преследующей его. Сражаться на два фронта было нелегко, а потому бледный доспех всё это время старался скорее сдержать натиск Покорителя, нежели убить его. Но самое эффективное для этого орудие в руках Пустого — разломы — внезапно перестали заставать мечника с горящими волосами врасплох. Каким-то образом он научился предсказывать, когда и откуда вновь появиться демон, стоило ему на миг шагнуть за грань.