Никаких принцесс [СИ]

Старик кланяется, пытается заставить и меня присесть в реверансе, но я вырываюсь. В итоге он бормочет что-то сердитое про невоспитанных девчонок и так, в поклоне, уходит.

— Милая красавица, — смеётся юноша, — надеюсь, ты не откажешься скрасить мне этот вечер?

И оборачивается.

Я неприлично фыркаю. А потом улыбаюсь. До ушей. Кажется, юноша тоже чувствует, замечает во мне что-то знакомое, потому что удивлённо отступает к зеркалу (в котором почему-то не отражается).

— Ну конечно, не откажусь. Я вся твоя, если моей зелёной сыпи не испугаешься. Кстати, привет, Вейл.

Глава 3

В которой я попадаю на бал злодеев, снимаю проклятие демона и проваливаю своё первое задание.

— Я в замешательстве, моя дорогая, — удивлённо поднимает брови Вейл. Брови на его оливковой кожи словно выведены углём, и каждое движение выверено до мелочей — даже такой простой жест изумления. Неужели всё это только для того, чтобы очаровать очередную «гостью»? Он же не всегда такой… совершенно-соблазнительный. Ха, да в школе он просто хулиган! — Мне кажется… Нет, я уверен, что запомнил бы, имей я удовольствие познакомиться с такой красавицей раньше.

Рядом с ним так и хочется сделать что-нибудь грубое или неприличное — рожицу состроить, например. Как-то разбить эту совершенную картинку «Очаровательный мальчик ухаживает за девушкой в замешательстве». Господи, это просто ненормально! Как будто мы на сцене.

Как будто за нами подсматривают…

Но рядом же больше никого нет.

Выдохнув, я отбрасываю эти мысли — кажется, я просто становлюсь параноиком. Это всё Ромион, надо с ним поменьше общаться. Его мнительность заразительна.

— Я тоже в замешательстве. Раньше ты приглашал послушать соловьёв в лунную рощу, а не тащил насильно во дворец, — случайно бросаю взгляд Вейлу через плечо и с изумлением понимаю, что в зеркале тоже не отражаюсь. — Эм-м-м, по-моему, с ним что-то не так. С твоим зеркалом.

Вейл удивлённо моргает, потом открывает рот… И тут же становится похожим на загнанного в угол хорька. Вот это уже нормально, привычно — он так всегда выглядит, когда у доски, в смысле, у зеркала отвечает. Так что я улыбаюсь с облегчением и спешу заметить:

— В Сиерне есть очень хороший специалист по зеркалом — королева Изабелла. То есть, бывшая королева, но на её знания о волшебных зеркалах это не отразилось. Она точно может твоё починить, — тут я вспоминаю, как «специалист» отреагировала на то зеркало, в котором на вопрос «кто краше всех» появилась заколдованная я… Может, не стоило королеву так расхваливать? Да и вообще, что я несу?..

Так что я сконфуженно замолкаю и принимаюсь оглядываться. Взгляд приковывает только окно — оно здесь большое, не зашторенное, и закат в нём сейчас догорает очень красиво. А ещё я вижу шпили других дворцовых башен. И отстранённо отмечаю, что — ну вдруг — через окно сбежать не получится. Если только внизу нет удобного карниза.

Надо проверить.

— Сдаюсь, — останавливает меня Вейл. — Красавица, ты кто?

Красавица? А жабой совсем недавно обзывал!

— Виола, — отвечаю я, чувствуя, что объяснения только начинаются.

Да, определённо: Вейл смотрит на меня уже без этих своих чарующих примочек вроде идеально изогнутой брови или улыбки, которой в Голливуде позавидуют. И совершенно точно не узнаёт.

Нет, это просто неприлично! Пусть узнает и удивится. Узнает и пожалеет, что такая вот красотка от него ускользнула. Узнает и…

Да что со мной такое? Какое мне дело, что этот… принц обо мне думает?..

Стоп-стоп-стоп. Что-то не так. Что-то совершенно точно не так с этим местом. Я здесь глупею. Катастрофически.

А может, я просто начала превращаться в фею, и это — побочный эффект?

Нет, лучше думать, что дворец с Вейлом виноваты… Что? Снова всю вину на других сваливать?

Но я же говорю, тут что-то не так.

— У меня в школе нет ни одной знакомой Виолы, — говорит тем временем Вейл и задумчиво хмурится. — Да и как возможно, чтобы кто-то из моих одноклассниц вдруг оказался здесь? Все же знают…

Что? Что все знают? Мама, ты куда меня отправила?

Не могла же она послать меня туда, где мне грозит опасность, правда?

— Но ты мне кого-то напоминаешь, — продолжает Вейл, — особенно когда улыбаешься, — он одаривает меня тяжёлым взглядом. — Попробуем снова. Кто ты?

— Виола. Это моё настоящее имя. И да, мы познакомились в школе в Сиерне, только я тогда назвалась Розалиндой — так мою сестру зовут — и ещё я была зелёная и вообще напоминала лягушку… Ты уже вспомнил, или мне и дальше представляться?

Вейл снова открывает рот… И мгновение спустя начинает хохотать. Но даже смех звучит неестественно.

«Странно-странно-странно!» — колокольчиком звенит в голове тревожная мысль. И ей в унисон: «Опасность!»

Я отступаю к дивану у окна. А Вейл всё смеётся:

— Да… Да ладно!.. Роз?… Та жаба?..

— А это обидно, между прочим.

Но Вейл всё никак не остановится — ровно до тех пор, пока я не кидаю в него диванной подушкой. Только тогда затихает — больше от удивления, по-моему.

Кажется, мама бы мной в этот момент не гордилась…