Никаких принцесс [СИ]

«Что-то новенькое» — это то, что со мной сейчас происходит. Обычно у меня аллергия на красивых парней… мужчин (потому как, увы, (или ах?) на парня этот красавец уже не тянет; а вот на умудрённого жизнью, опытного самца в отличной форме — очень даже) и чаще всего мне хочется стереть улыбку с их лица любым способ (хоть учебником, хоть вазой). Но этот… От него буквально искрит. От его прикосновений, от его улыбки, взгляда, — всё точно огонь. Жжётся, но так хочется быть поближе…

Разве что его лицо, так похожее на лицо Вейла, подобных ассоциаций не рождает. Скорее напоминает, как вчера Вейл пытался меня поцеловать, и что я при этом чувствовала. Не эту жгучую, приятную неправильность, а неправильность рода «отвали-от-меня-или-я-буду-сопротивляться!»

— Изумительно, — вкрадчиво шепчут мне на ухо, и музыка вокруг словно стихает, а танцующие пары, да и сам зал как будто исчезают. Хотя, скорее всего, я просто перестаю обращать на них внимания. — Обычно всем нравится это лицо.

Я вздрагиваю, ахнув, когда он прикусывает мне мочку уха. Отшатываюсь.

— Да что вы!..

Но он ловит мои руки и снова огненно улыбается.

— Ну куда же ты фея? Мы ещё не сыграли…

В голове тут же галопом проносятся мысли: во что мы будем играть? В «Монополию»? Не дай боже! На фортепиано в четыре руки? И он будет сидеть рядом и…

Не-а. Я не хочу!

— Знаете, я вообще-то хотела вас спро…

И спотыкаюсь на полуслове, потому что на меня теперь смотрит (и мне улыбается, и держит за руки, и… Ну вот, мой разум помахал мне ручкой) повзрослевшая копия Дамиана. Всё — фигура, лицо, даже наклон головы — то же самое, кроме взгляда (Дамиан никогда не смотрел на меня так откровенно) и улыбку (он не улыбается так хищно). А ещё руки — мне всегда казалось странным (читай, злило), что Дамиан никогда не касался меня… обычно, нормально. А всегда так, словно если мою руку сжать слишком сильно, она разобьётся. Эта… копия подобным не страдает — мои руки сжимают сильно, с намёком («Не сбежишь!»), но как же мне это нравится!

— Ну конечно, — смеётся этот новый Дамиан, и даже его голос стал увереннее. — Конечно. Принц. Для юной феи, — он улыбается, лаская меня взглядом. — Иди ко мне, милая.

За таким я бы побежала сломя голову на край света — и фиг бы он там от меня отделался. Так что да, я иду. Иду, куда меня ведут — кажется, прочь из зала, кажется, по коридору, кажется, где-то мелькает тот, зеленоглазый в маске. Но всё это совершенно меня не заботит, потому что за руку меня ведёт ожившая мечта, и я иду за ней в состоянии близком одновременно к экстазу и эйфории.

Разум стучится обратно, когда эта «мечта» принимается меня целовать — потому что это страстно, жгуче и просто м-м-м — вот какой это поцелуй. Но! Это не Дамиан.

Краем сознания я понимаю, что при всей его робости и неуверенности, мне нравится, когда меня целует Дамиан и только он. Я это понимаю, удивляюсь… А потом вспоминаю: «… одного инкуба?..»

Инкуб!

Демон-сердцеед для девушек. Ожившая женская секс-мечта, герой-любовник сотни историй в книге о демонах, которую мне недавно Дамиан дал почитать.

Вот, что сейчас меня целует, вот что шепчет, какая я миленькая и хорошенькая, вот что притворяется моим Дамианом!

И я тут же соображаю, что сижу у него на коленях, он меня обнимает и губами исследует мою шею, а я откинулась в его руках и жмурюсь от удовольствия.

Пожалуй, никогда в жизни мне ещё не было так стыдно.

Попытка вырваться приводит только к тому, что эта… тварь, демон, самозванец!.. поднимает на меня взгляд и изумлённо изгибает бровь. Чёрт, ровно как Дамиан.

— Что такое, моя фиалочка?

— Я не твоя фиалочка! — И когда я научилась так зло шипеть? — Отпусти меня немедленно!

— Ты такая симпатяга, когда сердишься, — смеётся он и чмокает меня в щёку.

Я вырываю одну руку и с остервенением тру то место, куда он поцеловал. Вернусь, ещё и шею надо вымыть.

— Послушай, красавчик, у нас проблема, — помните, я всегда начинаю хамить, когда нервничаю? А сейчас я очень нервничаю, даже коленки от злости трясутся!

— Правда? — «Дамиан» снова завладевает моими руками и принимается их не то целовать, не то вылизывать. Вот только сейчас меня чуть не выворачивает от омерзения.

Попутно я замечаю, что мы сидим одни в маленькой комнатке, куда помещается только диван да столик с кувшином и бокалами. И где-то неподалёку играет музыка — значит, бальный зал рядом. Но что-то говорит мне, что кричать и звать на помощь бесполезно.

Ладно, будем действовать по старинке.

— Правда, — пытаюсь одновременно забрать руки, свалиться с его колен и дотянуться до кувшина. — Я хочу, нет, требую, чтобы ты немедленно расколдовал ниммерийского принца!

Инкуб на мгновение замирает, смотрит мне в глаза и смеётся:

— Конечно, крошка. Всё, что хочешь. Только два вопроса: «зачем тебе этот мальчишка?» и «а что мне за это будет?»

— Он твой сын? — чёртов кувшин, ну почему он так далеко? — Вейл твой сын? Вы очень похожи.

— Вейл? — усмехается демон. — Его так зовут? Ну и что?

— Ну и то, что будет тебе счастье в карму и просветление по жизни. Пусти меня!