Никакого зла [СИ]

На шестой день Дамиан распорядился о казни. Потому что надо. Кто-то из его слуг уже роптал, что героя-де, надо убить. Дамиан же решил держать его в темнице — пусть такой герой, чем явится новый, сильнее и умнее. А вот брата… Брата убить надо. Давно. Почему он до сих пор этого не сделал?

Казнь назначили на утро седьмого дня, слуги попытались угодить, красиво её обставили. Помост сколачивали весь день…

Дамиан снова спал в лаборатории. А перед уходом долго смотрел на мёртвую фею и жалел, жалел, жалел…

Она должна быть рядом. Он же получает всё, что хочет, так почему она не может быть рядом, это ведь его желание! Почему всё его могущество не может вернуть её хотя бы на миг — погреться.

Свечи гасли и, повинуясь его воле, загорались новые. Властелин смотрел на мёртвую и думал, что она должна быть с ним. И из какой-то далёкой другой жизни встал образ где уродливая и тоже тёплая девчонка целует лежащего в гробу другого, не его… кажется, брата.

«А я убью его, — подумал Властелин. — Забавно, она вернула его к жизни, а я убью. Всё вокруг меня мертво».

И — по минутному желанию, не больше — наклонился к губам мёртвой. «Я хочу быть с тобой».

Эта мысль эхом отдалась в голове, напомнив дождливый день, тоску и такое же желание. Зажмурившись, Властелин коснулся холодных губ феи и не заметил, как, сверкнув, одна из слезинок растаяла, и искорка света утонула в его груди.

Снаружи звенел колокол, возвещая о казни. Пора было идти.

Мысленно решив, что найдёт способ, как исполнить своё желание, Дамиан отпустил ледяную безвольную руку феи и поплёлся на казнь.

* * *

Выглядел Властелин неважно — и это «неважно» становилось хуже день ото дня. Кто из магов был постарше, тот понял, что повелитель угасает — слишком быстро, но ведь он и правда был могущественнее многих. Кто из магов был поумнее, тот сбежал из столицы, но таких оказалось мало. Властелин ничего не заметил или, может, ждал, когда советники ему донесут. Кто знает, в какие игры играет Повелитель Тьмы?

Но выглядел он действительно плохо. Постарел за неделю, осунулся и равнодушно смотрел на ликующих слуг, словно знал, что их радость ненастоящая. И на страх людей тоже внимания не обращал. Когда на помост ввели его брата, словно и не заметил. Всё глядел в сторону своей лаборатории — наверное, работал над очередным ужасным проклятьем и не желал, чтобы его отрывали от дел?

Никто не знал. Но вот отгремели барабаны, бывшего сиернского короля поставили на колени, а Властелин всё не двигался. Может быть, передумал и уже не хочет сам убивать брата? Может быть, нужно искать палача?

— Повелитель, — шепнули осторожно. — Всё готово, повелитель.

Властелин встрепенулся и, сгорбившись, шаркая, пошёл к стоящему посреди помоста брату. Равнодушно посмотрел на слугу, который протягивал ему меч. Взял — слуга тут же поспешил исчезнуть, а Властелин опять замер, глядя на меч, словно впервые его видел.

— Брат, не томи, — в полной тишине спокойно попросил свергнутый король Ромион.

Властелин снова вздохнул, поднял меч — несмотря на кажущуюся немочь, руки его не дрожали.

— Скажешь что-нибудь напоследок? — зачем-то поинтересовался он, глядя на брата.

Ромион встретил его взгляд и болезненно улыбнулся.

— Мне так жаль тебя. — И тут же добавил торопливо, заметив ненависть в глазах Властелина. — Ты был хорошим братом. Мне правда жаль, что так вышло. Давай.

…В то же время в лаборатории среди горящих свечей вздохнула фея. Тяжело, со всхлипом — и на пол с её волос осыпалась, мерцая, золотая пыльца, а сквозь каменные плиты проросли фиалки…

Дёрнув уголком рта, Властелин поднял меч — Ромион склонил голову, подставляя шею.

…Фея открыла глаза и зажмурилась от яркого света…

Чёрные тучи прошил один-единственный солнечный луч и метко упал на клинок Властелина. Тот зашипел, точно его окунули в воду. И растаял.

А Властелин, задыхаясь, рухнул на колени, прижимая руки к груди.

… — Дамиан? — хрипло, как после сна, позвала фея, силясь встать. Лёд таял, стекал на пол каплями росы, орошая новорождённые фиалки. — Дамиан?..

— Брат? — выдохнул Ромион. — Дами?

Властелин сорвал с себя плащ, рванул за воротник рубашку — на помост полетели алмазные пуговицы. Поднял взгляд на брата. И закричал.

Поднявшийся ветер унёс его крик, он уже отбросил Ромиона к краю помоста и закружился серыми крыльями, духами и низшими демона, вокруг стонущего Властелина. Они рвались к нему, тянулись полакомиться его болью, а он, теряя силы, пытался их прогнать. Получилось только раз — и, освободившись, Дамиан изумлённо, словно только что проснувшись, огляделся — растерянно, прижимая руки к груди, где ровно билось сердце. Увидел своих слуг, своего брата в цепях и на коленях, каменные статуи и снег, лёд, тёмные тучи над своей страной.

Бессильно уронил руки — и когда духи снова бросились на него, уже не сопротивлялся.

Ветер снова свистнул и исчез. Исчезли духи, исчез Властелин — напрасно звал его брат. Чёрные рваные тучи резало яркое осеннее солнце, плавился в его лучах снег. Треснула, ломаясь, как подтаявший лёд, чёрная башня над лабораторией Властелина.

Начинался новый день.

* * *