Никем не победимая!

- Когда наши придут в этот город – этих шалав заберёт НКВД, как пособниц врага: живших с врагом; ублажавшим его и родившим от него дитя… И отправят в лагеря – лет на десять. А там эти прошмандовки будут на самой низшей ступени – самые презираемые. А поедут они туда вместе с малым дитя – фашистским выблядком ! И жизнь там для обоих, где и так трудно и не сахар, будет очень тяжела. ОЧЕНЬ ! И, если этому дитя – я уже не говорю о матери, удастся выжить, то его ещё лет десять буду дразнить, называть фашистом; презирать и унижать ! И нормальной жизни у такого не будет: ни на нормальную работу не возьмут; ни в техникум поступить не удастся – в личном деле будет соответствующая отметка… И вот такой парень или девушка в будущем будет люто ненавидеть советскую власть и предаст и продаст её при первом же возможном случае, как это делают сейчас дети врагов народа, кулаков, репрессированных… И никто им не объяснит, а даже если и объяснит – их не будут слушать, что не советская власть виновата в их лишениях, а их матери и отцы ! ВОТ КТО ВИНОВАТ ! И хотя Сталин сказал, что сын за отца не в ответе, но тем, кто пострадал от фашистов – это пустой звук в отношении тех, кто сотрудничал с врагом - фашистами ! И вот ещё что… У вот такой же как ты девушки – подруги командира такого же подразделения… - с трудом контролируемая ярость высветила мне, как на экране фрагмент из книги серии "Лучшие из худших" – пьяные полицаи прибили её бабушку гвоздями к забору. Живую ! А ведь этих сволочей тоже ублажали такие вот твари !

- А если твою бабушку так же приколотят живую к забору ? Ты тоже будешь жалеть такую мразь ? – бросал в лицо бледной, как снег, Романовой слова, словно плевал в лицо !

- Я… Товарищ командир… Простите… Не подумала… - слова с трудом выдавливались из трясущихся губ. Я наклонился ниже:

- Но это не главное ! Главное… - вспомнил наше будущее – что там, в будущем, из десяти молодых женщин и девушек славянок - из-за одной такой шалавы, остальных выходцы из Кавказа, Средней Азии и ещё с разных мест, остальных девять будут считать блядями и шалавами ! Романову колотила крупная дрожь; рот раскрывался и закрывался, стараясь что то произнести, но ничего не поучалось – кроме нечленораздельной речи и бессвязных всхлипов… Но я уже не мог сдержаться: злоба поперла из меня наружу:

- Но и это не главное ! Главное то, что из девяти оставшихся кое кто задумается: зачем выходить замуж за нормального парня; зачем иметь семью и рожать детей ? Зачем, когда можно вот так – наплевав на гордость, достоинство и честь лечь под кого угодно и жить за это припеваючи ! И кто то – да не одна, начнут дальше жить так же !!!

Успокойся… - настойчиво зазвучал в моей голове жёсткий голос разума – она просто не понимает всего: молодая, дура… Поймёт…

- Зато, после вот таких казней в каждом городе, где был Спецназ… - продолжил я успокаиваясь и отстраняя от неё своё лицо – каждая шалава и прошмандовка десять раз подумает, прежде чем пожелает удовлетворить свои потребности с врагом ! Мёртвой секс не нужен ! А кто привык думать только своим передком – потом пожалеет о своей безмозглости. Сильно и много раз пожалеет, но будет уже поздно ! Скривился, посмотрел на Романову с брезгливостью и жалостью:

- Разочаровала ты меня Романова – сильно разочаровала…

- Я… Товарищ командир… - что попыталась сказать сквозь всхлипывания девушка, но я её безжалостно прервал:

- Ты же медик и знаешь, что при заражении – гангрене, лучше отрезать часть тела, сохранив остальное, чем дать умереть всему телу – через некоторое время. Так и сейчас – во время войны: кто не с нами – тот против нас ! Да и в мирное время – то же самое: идёт такая же война – только невидимая… - закончил я уже негромко, спокойно. Повернул голову влево; бросил резко:

- Устинова… - рядом у плеча, возникла Дарья.

- Ты тоже страдаешь жалостью и всепрощением к врагам ?

- Никак нет товарищ командир ! – чётко, по военному, ответила Устинова – я прекрасно понимаю причины поступков этих любительниц хорошей жизни и степень их вины. Наверно потому что я сама такая… - добавила она негромко…

- Предателей, собранных в пакгаузе уничтожишь Чёрной силой ?

- Уничтожу – товарищ командир ! – прищурясь, ответила ведьма.

- Тогда приступай, только без театральных эффектов – бросил я. Из груди Устиновой вылетел комок Чёрной силы и метнулся пакгаузу, разворачиваясь в облако. Оно пронзило стены и… вылетело из здания обратно – уже намного больше… Вернулось обратно к ведьме и втянулось в неё всё, без остатка. Устинова закрыла глаза; дёрнулась… По губам – не миг скользнула довольная, злая улыбка. И исчезла… Я пустил в пакгауз свою силу: она разметала по сторонам серую пыль и перемешала одежду. Теперь трудно будет понять – куда девались люди.