Никита Хрущев

— Плохо получилось у нас на юге. Может случиться то, что немцы захватят Сталинград. Не лучше обстоят дела и на Северном Кавказе. Очень плохо показал себя Тимошенко. В самые тяжелые моменты Тимошенко бросал штаб фронта и уезжал с адъютантом на Дон купаться. Мы его сняли. Решили назначить вас заместителем Верховного главнокомандующего и послать в Сталинград для руководства вой-сками на месте.

Начались переформирования, в конце сентября — начале октября были практически заново созданы сразу три фронта: Сталинградский, Донской и Юго-Западный.

Кого назначить командующим? Вождь уже разочаровался в большинстве своих любимцев. В 1941 году он перепробовал 28 генералов на роль командующих фронтами. Через месяц-другой снимал их с должности. Те, кого он выдвинул в годы массовых репрессий, уничтожив более талантливых и опытных, оказались никудышными полководцами.

Донской фронт принял генерал-лейтенант Константин Рокоссовский. Он чудом уцелел, когда шло уничтожение командных кадров Красной армии. В августе 1937 года Рокоссовский был арестован как польский шпион. Но ему повезло — следствие по его делу затянулось, а потом из тех, кого не успели расстрелять, кое-кого даже освободили. В марте 1940 года отпустили и будущего маршала. Рокоссовский понадобился в самые тяжелые дни.

Сталин был мрачен. Серо-землистое лицо казалось осунувшимся. Глядя Рокоссовскому в глаза, сказал:

— Надо спасать Сталинград!

«Поверьте мне — я вздрогнул, — вспоминал Рокоссовский. — Я знал, что дела на юге идут плохо. Но такая смертельная угроза Сталинграду?»

Рокоссовский был военным до мозга костей. Сражаясь с немцами, нисколько не ощущал их превосходства. Он был не менее талантлив в военном деле, чем его противники. Рокоссовский не выносил командиров, отдававших приказ: стоять насмерть! За этим приказом стояла профессиональная беспомощность. Люди, допустившие немцев к Волге, не умели воевать. А он не считал возможным требовать от солдат, чтобы они стояли насмерть и умирали, компенсируя бездарность своих командиров. Он неизменно находил военное решение, которое позволяло с блеском выполнить задачу без лишних потерь.

Юго-Западный фронт возглавил генерал-лейтенант Николай Федорович Ватутин, недавний первый заместитель начальника Генерального штаба. Его явно ждала виднейшая должность начальника Генштаба, но ему хотелось самому громить врага. Одаренный военачальник, он стал самым молодым командующим фронтом.

Сталинградский фронт принял генерал-полковник Андрей Иванович Еременко. По мнению историков, стойкий и упорный командир, но излишне самоуверенный и непомерно честолюбивый. Но вождь чувствовал себя спокойнее, когда рядом самоуверенные и бравые генералы...

Ожесточеннее боев еще не было. Накануне контрнаступления советские войска удерживали лишь узкую полоску берега и небольшую часть города, от которого остались одни развалины. То и дело схватывались врукопашную. Дрались штыками и ножами. Но сбросить красноармейцев в Волгу и овладеть городом у немцев не получалось.

Девятнадцатого и 20 ноября 1942 года армии всех трех советских фронтов перешли в наступление. Ключевую роль сыграли сосредоточенные на главных направлениях удара четыре танковых и два механизированных корпуса — в общей сложности 900 танков. За три дня наступающие советские войска окружили 17 дивизий 6-й немецкой армии и 5 дивизий 4-й танковой. Рассчитывали, что легко задавят Паулюса, но немцы не собирались капитулировать. Ошиблась и советская разведка: в котле оказалось вдвое, а то и втрое больше немецких войск, чем предполагали.

Немцы сражались упорно. Суровая зима — морозы до 32°С, сильные ветры с метелями — для советских войск была столь же тяжелой, как и для немцев: войска располагались в открытой степи. Гитлер запретил прорываться из окружения. Обещал Паулюсу, что его выручит генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн. Созданная под его началом группа армий «Дон» должна была пробить кольцо окружения и восстановить связь с 6-й армией. Манштейн считался одним из самых способных немецких генералов. Именно он разработал в 1940 году план операции на Западе, закончившейся полным разгромом объединенных сил французов и англичан. Нажим танковых частей Манштейна был сильным. Фронт генерала Еременко нес потери и пятился назад.

Никита Сергеевич Хрущев, член Военного совета Сталинградского фронта, вспоминал, как Г. К. Жуков, вернувшись с боевых позиций, рассказал:

— Ты знаешь, ехал я к линии фронта, а раненые шли оттуда. И выругался: “А, леворучники!” (тогда гуляло такое слово: подставляли левую руку под пули, чтобы получить ранение и уйти в тыл). Один из них говорит: “Товарищ генерал, леворучники идут потому, что они еще могут ходить, а вот те, которые получили пули в голову, они все там лежат. Я-то видел, сколько их там лежит”. И глянул на меня выразительно. А ведь правду он сказал. Не могу забыть, как он на меня посмотрел пронзительно...

Возникла реальная угроза, что Манштейн прорвется. От окруженных войск Паулюса его танкистов отделяло каких-нибудь сорок километров.