Никита Хрущев

Никита Сергеевич целый год опекал Родиона Яковлевича. Когда жена покойного члена Военного совета Ларина прислала письмо с обвинениями в адрес Малиновского, Хрущев переслал его Сталину с рекомендацией арестовать ее и допросить, что и было сделано. Все подозрения с Малиновского сняли. Спас его Никита Сергеевич.

Воевал Родион Яковлевич умело. Его 2-я гвардейская армия, свежая, хорошо обученная, оснащенная боевой техникой, остановила танкистов Манштейна, а затем погнала назад. Известный историк Александр Моисеевич Некрич вспоминал: «Это было в ночь под Рождество, 24 декабря 1942 года, под Сталинградом, на внешнем обводе Сталинградского “котла”.

“Некрич, быстро!” — в дверях появился мой начальник капитан Аркадий Квасов. Застегивая на ходу шинель, я полу-бежал вместе с Квасовым к окраинному дому. Сейчас будут допрашивать немцев из армии Манштейна.

В просторной горнице несколько человек. Поглядывают на дверь, видимо, ожидают начальство. Дверь распахивается, и вместе с порывом морозного декабрьского ветра в двери появляется и на секунду замирает фигура приземистого человека. За ним еще кто-то. Хрущев! Член Военного Совета фронта Никита Сергеевич Хрущев, собственной персоной. “Черт побери, — думаю я про себя, — дело-то, видимо, предстоит серьезное”.

Хрущев поочередно здоровается со всеми. Я самый младший по званию, поэтому и представляюсь последним.

“Лейтенант Некрич”, — отчеканиваю я.

Хрущев, улыбаясь, пожимает мне руку.

Итак, Хрущев будет сам беседовать с военнопленными. Он предложит им отправиться в “котел”, в окруженную армию Паулюса и быть как бы живыми свидетелями поражения, которое понес спешивший на выручку Паулюсу генерал-полковник Манштейн.

Хрущев говорит дружелюбно, чуть насмешливо, рассказывает немцам, как гибнет окруженная 300-тысячная армия. “Это бессмыслица!” — восклицает он. И объясняет немцам, что они могут помочь избежать излишнего кровопролития, помочь своим землякам, рассказав им правду. А она очень проста: Манштейн никогда не придет на выручку Паулюсу — он разбит... Военнопленные ушли в “котел”. Они приняли на себя миссию, предложенную Хрущевым».

Окончательный разгром Паулюса поручили Рокоссовскому. Генерал-полковник Еременко обиделся: самая престижная операция — ликвидация окруженных немцев — досталась Константину Константиновичу.

На рассвете 31 января 1943 года советские солдаты стояли у входа в сталинградский Центральный универмаг. Верхние этажи были разрушены, дом выгорел, но в подвале, где до войны был склад, скрывались немецкие генералы во главе с командующим 6-й полевой армией Фридрихом Паулюсом. В этот день фюрер и рейхсканцлер германского рейха Адольф Гитлер присвоил ему высшее воинское звание генерал-фельдмаршала. Адъютант командующего сделал запись в военном билете. Но положенный жезл и новенькие погоны сдавшийся в плен Паулюс получить не успел.

Красноармейцам бросилось в глаза чисто нацистское объявление: «Не для русских!». Последнее убежище генерал-фельдмаршала Паулюса больше походило на отхожее место, чем на штаб командующего армией. В подвале были два туалета. Повсюду грязь, гадость, нечистоты, человеческие экскременты и еще Бог знает что... Немцы боялись выходить на улицу и справляли нужду прямо в подвале. Спальню Паулюса от помещения штаба отгородили ширмой. Но и сюда проникали смрад и зловоние.

«Паулюс лежал на кровати, когда я вошел, — вспоминал один из советских офицеров. — Он был в шинели и в фуражке. На щеках двухнедельная щетина. Похоже, он начисто утратил мужество».

У схоронившихся в подвале офицеров вермахта оставалось личное оружие. Могли застрелиться. Но предпочли этого не делать. Взявшие их в плен советские офицеры презрительно говорили, что Паулюс и его подчиненные явно не хотели отдавать свою жизнь за Германию.

Жалко выглядевшие сталинградские немцы не походили на победоносных солдат вермахта, покоривших пол-Европы, каких показывала немецкая кинохроника. И уверенные в себе советские солдаты тоже ничем не напоминали жалкие фигуры красноармейцев, которые мелькали в фильмах нацистского министра пропаганды Йозефа Геббельса.

На следующий день после окончания Сталинградской битвы, 3 февраля, самый яркий публицист Великой Отечественной Илья Григорьевич Эренбург, статьи которого на фронте читали и перечитывали, писал в «Красной звезде»: «Немцы называют окружение “котлом”. Что же, большой Сталинградский котел откипел. Но немцам теперь приходится привыкать к окружениям: котлов и котелков довольно много, и в каждом из них варятся немцы. Мы теперь тоже кое к чему привыкли: мы привыкли бить немцев оптом, и это дело мы доведем до конца».

Рокоссовский был произведен в генерал-полковники. Получил только что учрежденный полководческий орден Суворова 1-й степени.

4 февраля 1943-го его вызвали в Ставку. На Центральном аэродроме в Москве он увидел офицеров с золотыми погонами и недоуменно спросил:

— Куда это мы попали?