Никита Хрущев

Надо заметить, что недовольство секретным докладом, разоблачением сталинских преступлений возникнет в среде партийно-государственной бюрократии позже. Тогда же, на съезде, большая часть аппарата поддержала Хрущева. Разумеется, первые секретари обкомов не хотели либерализма в духовной жизни, побаивались послаблений в идеологической сфере. Но еще больше страшились возвращения к сталинским временам, когда никто не был застрахован от ареста. Никита Сергеевич гарантировал аппарату стабильность и открыл молодому поколению дорогу наверх, освобождая руководящие кабинеты от прежних хозяев.

Его речь на съезде завершилась под аплодисменты. Но даже те, кто уже знакомился с документами госбезопасности, были потрясены. Люди искренние станут помощниками Хрущева в реабилитации жертв террора и очищении органов госбезопасности от тех, кто запятнал себя участием в преступлениях.

«Мы тогда никак еще не могли освободиться от идеи, что Сталин — отец народа, гений и прочее, — вспоминал Хрущев. — Невозможно было сразу представить себе, что Сталин — убийца и изверг. Мы создали в 53м году, грубо говоря, версию о роли Берии: дескать, Берия полностью отвечает за злоупотребления, которые совершались при Сталине. Мы находились в плену этой версии, нами же созданной: не бог виноват, а угодники, которые плохо докладывали богу, а потому бог насылал град, гром и другие бедствия. Здесь не было логики, потому что Берия пришел уже после того, как главная мясорубка сделала свое дело, то есть Сталин все сделал руками Ягоды и Ежова. Не Берия создал Сталина, а Сталин создал Берию».

Председательствовавший на закрытом заседании Н. А. Булганин, как и договорились заранее, предложил прений не открывать. Он зачитал короткий, всего в одну фразу, проект постановления ХХ съезда и добавил:

— Имеется в виду, что доклад товарища Хрущева и принятое съездом Постановление «О культе личности и его последствиях» не публикуется в настоящее время, но эти материалы будут разосланы партийным организациям.

Выступая, Никита Сергеевич отвлекался от написанного текста, импровизировал. Его речь не стенографировалась и не записывалась на магнитофон. Поэтому после съезда еще неделю шла работа над уже произнесенным докладом. Он приглаживался, причесывался, «обогащался» цитатами из К. Маркса и В. И. Ленина. Только 1 марта была завершена подготовка того текста, который предполагалось разослать по всей стране . В него включили пассажи, которые произносил Хрущев, отвлекаясь от заранее написанного доклада. А кое-что, напротив, вычеркнули. Например, первый секретарь ЦК сказал:

— После съезда партии нам, видимо, необходимо будет пересмотреть оценку многих военных операций и дать им правильное объяснение. При этом мы увидим, сколько миллионов жизней стоило нам это руководство.

Фразу о «миллионах жизней» вычеркнули. Огромные потери в результате неумелого руководства войсками со стороны Сталина и его соратников руководители Министерства обороны и официальные военные историки признать были не в силах.

Текст вновь раздали членам Президиума и секретарям ЦК. К 5 марта все замечания были учтены. Через месяц после ХХ съезда, 28 марта 1956 года, в «Правде» появилась передовая статья «Почему культ личности чужд духу марксизма-ленинизма?». Центральный партийный орган впервые критиковал Сталина. И только через четыре месяца после съезда, 30 июня 1956 года, появилось руководящее постановление ЦК «О преодолении культа личности и его последствий».

Прошлое не умирает

После съезда на руководителей партии потоком обрушились документы о фальсифицированных процессах, пытках заключенных, несправедливых приговорах. Шла реабилитация невинно осужденных — причем не только отдельных людей, но и целых народов.

Десталинизация страны, даже самая робкая, рождала множество вопросов.

Посольство КНР в Москве обратилось в Министерство иностранных дел с просьбой разъяснить принятый в СССР порядок вывешивания портретов «вождей международного рабочего движения и руководителей КПСС и Советского правительства». Китайцев интересовало, какие портреты понесут по Красной площади демонстранты 1 Мая.

Министр иностранных дел В. М. Молотов переадресовал вопрос товарищам по Президиуму ЦК. Обсудив, информировали братские государства, что демонстранты понесут портреты Маркса, Ленина, членов Президиума ЦК КПСС, а также руководителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран. На вопрос, который не задавался впрямую, но подразумевался, ответили так: «Участникам демонстраций предоставлена возможность нести портреты Сталина и других деятелей по своему усмотрению». Местным парторганизациям поручили решать самим.