Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Рассматривалось два варианта оснащения ракеты двигателями: приближенный к возможностям сегодняшнего дня и перспективный. В стране не имелось опыта создания мощных ракетных двигателей тягой в сотни тонн. Поэтому предполагалось на первом этапе расположить на первой ступени двадцать четыре стопятидесятитонника. Обширное днище ракеты буквально ощетинилось соплами.

В будущем их предполагалось заменить на шестисоттонники, такие же, какие американцы предусматривали для своего лунного носителя «Сатурна». Все это на первой ступени должно было работать на кислороде и керосине. Для последующих ступеней предлагались «экзотические» двигатели на кислороде и водороде.

Рассказывая о кооперации, Королев отметил, что, в отличие от предыдущих разработок, двигатели для Н-1 он хочет поручить делать не ракетчику Глушко, а авиационнику Николаю Дмитриевичу Кузнецову. Договоренность уже достигнута. Отец встрепенулся — конструкторское бюро Кузнецова не имело опыта в разработке подобных конструкций. Он попросил пояснить. Королев ответил, что Глушко отказывается делать нужные двигатели, к тому же он перегружен янгелевскими заказами. Сейчас к нему подсоединяется еще и Челомей.

Вытащили к столу примостившегося в задних рядах Глушко. Он объяснил свой отказ по-иному: создание мощных двигателей на не требующем низкой температуры окислителе — азотном тетраксиде — более перспективно. При соединении его с топливом происходит самопроизвольное возгорание, конструкция двигателя упрощается, повышается надежность. С тем, что компоненты более ядовиты, ничего не поделаешь. Приходится мириться.

— Если рванет такая махина, то ничего не останется ни в том, ни в другом варианте, — мрачно пошутил Глушко.

Королев начал яростно возражать. Возникла перепалка. Два увенчанных лаврами конструктора набросились друг на друга, как петухи.

Молчавший все это время отец наконец прекратил скандал, поручил Устинову тщательно разобраться и подготовить предложения. Он не возражал против участия в работе Кузнецова, просто считал, что на таком собрании до истины не докопаться.

Нашлось для Н-1 и военное применение. Она единственная могла доставить к цели стомегатонный ядерный заряд. Королев коснулся этого аспекта вскользь. Серьезного обсуждения не возникло. Уж слишком невероятной оказывалась разрушительная сила этого творения рук человеческих. Даже военные не могли подыскать для него подходящей цели.

О том, в какие миллиарды обойдется вся эта затея, разработчики имели весьма смутное представление. Поручение подсчитать необходимые затраты получили Устинов с Королевым.

Совет обороны одобрил начало проработки новой Н-1, пока ограничившись эскизным проектированием. На его этапе предстояло принять технические решения, завязать корабль и носитель, выработать задания соисполнителям — от разработчиков микроэлектроники до строителей стартовой позиции, увязать производственную кооперацию, обеспечивающую слаженную работу многих сотен коллективов, десятков тысяч человек. Все это в виде требующих неукоснительного выполнения заданий включалось приложениями в постановление правительства.

В случае с Н-1 выпустили не одно постановление, а целую серию, в 1962 году, в 1963, в начале 1964 года. Очень уж сложной оказалась задача, то требовалось привлечь к работе дополнительных соисполнителей, то в связи с «непредвиденными» задержками перенести на более поздний срок начало испытаний. Только 3 августа 1964 года отец подпишет пухлый документ, в котором, казалось бы, до последнего гвоздя распишут, что, кому и когда следует сделать для успешной высадки человека на Луну. Челомею тоже удастся втиснуться в это постановление, но дальше «дверей» его не пустят. С помощью УР-500 он должен будет запустить космонавта в облет вокруг Луны. Но это все в будущем.

Королев торжествовал. Лунный проект в принципе одобрен! Не за горами очередной триумф! О том, что первым может стать американец, в тот день в Пицунде никто не помышлял.

Один Челомей был настроен скептически. На втором заседании он не присутствовал, болел. Вечером я заехал к нему с отчетом. Владимир Николаевич чувствовал себя лучше. Он полулежал на диване и с удовольствием штудировал технический журнал на немецком языке. Страницы были сплошь испещрены математическими формулами. Я рассказал ему о докладе Королева. Владимир Николаевич задумался.

— Думаю, что Н-1 не полетит, — только и произнес он.

Я поразился, Королев докладывал так убедительно. Не может же он ошибаться в главном. Челомей не стал вдаваться в подробности, сказал только, что синхронизировать работу двадцати четырех двигателей — задача неподъемная, а там еще интерференция истекающих из сопел на сверхзвуковой скорости газов…

— Сам черт ногу сломит, — подвел итог Челомей.

Я промолчал, слишком разнились наши весовые категории. Но не мог и согласиться с ним: Королев же тоже не мальчик, знает, что делает.

Я несколько забежал вперед…

После Королева на заседании выступил Янгель.