Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

В своем ответе 7 марта отец согласился только на встречу трех министров иностранных дел: США, СССР и Великобритании. До ее начала оставалось меньше недели, ни о какой серьезной подготовке, выработке новых позиций и думать не приходилось. В Женеву министры съезжались, лишь слегка освежив многократно использованные документы. Громыко привез с собой проект договора о полном и всеобщем разоружении под эффективным международным контролем. В возможность его принятия не верил никто, включая самого автора.

В ответ американцы предъявили ультиматум: или мы принимаем условия контроля, или они в последней декаде апреля приступят к испытаниям в атмосфере на островах Тихого океана. Бескомпромиссный тон послания свидетельствовал об одном — испытания начнутся.

Они возобновились 26 апреля. Все свидетельствовало о тщательной подготовке. Взрыв следовал за взрывом с перерывом в два-три дня. За полтора месяца к 10 июня их насчитали семнадцать.

17 июня их количество возросло до двадцати.

Гвоздем этой серии стали высотные взрывы. В прошедшие годы ядерные бомбы взрывали над землей и под землей, на поверхности океана и под водой. Теперь пришла очередь космоса.

О возможности взрывов за пределами атмосферы поговаривали уже давно. Сейчас американцы оправдывались необходимостью поиска способов борьбы с глобальными ракетами, которыми пригрозил отец. Правда, глобальных ракет еще никто не запускал, оставалось только догадываться, что они собой представляют. Взрыв в космосе, по предположениям специалистов, преследовал цель нарушить радиосвязь, ослепить радиолокаторы, лишить противника и себя возможности передавать команды вращающимся на орбите боевым устройствам, и не только им.

19 июля отец прибыл в Мурманск. До начала запланированных учений Военно-морского флота он хотел посетить рыбаков, осмотреть город, поинтересоваться жизнью северян. Встреча прошла пышно. К тому времени уже выработался определенный ритуал, который в значительной степени превращал деловую поездку в торжественное шествие. Отец морщился, но не находил в себе сил стукнуть кулаком по столу.

Пока в Мурманске говорились торжественные речи, в Североморске срочно заканчивались приготовления. Боевые корабли занимали предписанные позиции.

Моряки намеревались показать всё, чего они достигли за семь лет, истекшие с момента объявления подводного флота основной ударной силой.

Встречал отца новый командующий Северным флотом адмирал Касатонов, по случайному стечению обстоятельств он же демонстрировал достижения моряков и в 1959 году в Севастополе.

Расписание показа за прошедшие годы успело обрести свои традиции — сначала демонстрация образцов оружия на земле, а затем показ его возможностей в деле.

Чего только не было в хранилищах флотского арсенала, приспособленных временно под выставочные залы.

В одном размещались баллистические ракеты, от первой со скромной дальностью стрельбы в 150 километров до современной, стартующей из-под воды на сотни миль. Тут царил Виктор Петрович Макеев.

В соседнем ангаре-хранилище, где были собраны крылатые ракеты, первенствовал Челомей. Его ракеты, стреляющие по берегу и предназначенные для поражения кораблей, устанавливались на подводных лодках и крейсерах, на береговых батареях. Последнее время он примеривался и к катерам.

Рядом пристроились микояновские «Кометы», березняковские П-15. И тем и другим вскоре предстояло освоить акватории, прилегающие к Кубе.

Дальше шли торпеды, глубинные бомбы и множество других орудий, приспособленных для уничтожения людей. Во всех, точнее, почти во всех предусматривалась возможность оснащения ядерным зарядом. Практически каждый докладчик (тексты сообщений были не однажды прорепетированы и утверждены главнокомандующим), по заведенной традиции, сравнивал степень разрушительного воздействия «своего» вида вооружения со старым зарядом и новой, предполагаемой к испытаниям ядерной боевой частью. Решение о проведении еще одной серии взрывов завизировали все, оставалась только подпись отца. Он ее поставил без обсуждений. Документ вечером ушел в Москву, а 22 июля решение советского правительства опубликовали все газеты. Американцы проводили свои испытания в ответ на советские. Мы — в ответ на американские.

Здесь, на Севере, отец впервые своими глазами увидел атомные подводные лодки. Самые первые, вооруженные торпедами и только начавшие осваивать еще совсем недавно практически недоступные рубежи у берегов США. Пришли на флот и первые ракетные подводные корабли. Правда, пока не такие, как предмет нашей зависти американский «Патрик Генри». Против их шестнадцати «Поларисов» Макееву удалось втиснуть в рубку всего три ракеты. Но это только начало. На стапелях уже закладывались корабли по образцу заморских, и дальность стрельбы Макеев обещал увеличить.