Никита Никуда (СИ)

- Антоха! Тю! - вновь замахал руками спросонья он. Но, что-то припомнив, прекратил жестикуляцию. - Я уж думаю, приснилось мне, что ты возвратился. - Он сел. - Ну и денек выпал. Напился с большой, можно сказать, буквы. Так ты помер, иль мне померещилось? Никак в голове этот факт не укладывается. Словно бы наваждение, а не ты. Дай, я тебя пожму. Вроде не призрак, твердый. Еще вроде был кто-то с тобой?

- А вот все прочее тебе померещилось.

- Уж не чертей ли оттуда привел?

- Если верить в чертей, Мотнёв, то они бывают.

- Не помню, как лёг. Отрубило - словно ударило что-то в голову. Луна, что ли, полная? Или поленом кто? У меня при полной луне бывают внезапные отключки, если нормально принять.

- Луна, Мотя, в первой четверти. Ты вот что. Народ скоро повалит опять, как только узнает, что я вернулся. В доме - шаром покати. Вот, разменяй у торгашей на базаре, да водки купи. Поменяй эту вещицу на деньги, а деньги - на корм и пойло. Подойдешь там к Сысоеву, он тебе за нее рублей даст.

- Ясно, как днем. Банкет, он банкнот требует.

- Мне нельзя самому высовываться, это ж только народ смущать. Старухи и так в страхе от твоих россказней. Надо постепенно дать к себе привыкнуть.

- Уж не клад ли из-под земли вынул? - Спросил Мотнев, рассматривая императора.

- Да, ты еще почивал, почесываясь, а я уже клад отыскал. Не знаю, Мотя. Как-то эта монета сама проникла в карман. Машину наймешь, доставишь закупленное. Витаминов в аптеке купи. И перевязочный материал: бинты, лейкопластырь, вату. Шприцы. Ты как?

- Вполне. Левое полушарие уже протрезвело, - сказал Мотнёв. И рванулся к воротам, словно бросился забивать гол.

Любопытствующие стали прибывать сразу после его ухода. Видно раззвонил по дороге встречным. Часа через полтора дом ломился от незваных гостей.

Одни заглядывали на минуту-другую и, засвидетельствовав, что покойный жив, шли по своим делам далее. Другие оставались в ожидании Мотнёва с выпивкой.

- Мы уж думали, окончательно опочил. Не достало у парки шерсти, или из чего они там нить прядут. Вот и умер.

- Очнулся - и не пойму: разморило? Иль умер я? - в тридесятый раз пересказывал им Антон. - Только вижу: дело дохлое, место тухлое. Но догадываюсь, да и весь опыт жизни подсказывает, что крепко выпил и круто влип. И не помню, как очутился, и где - не пойму, в гробу или в утробе? Распалась связь времен. Но ничего, прилежно лежу. Хотя лежать в нем тоскливо и муторно.

- Полежи-ка... - сострадали слушатели, сотрясаемые похмельем. - В такие дали выпал билет. Хорошо - не кремировали,

- Да... Как во мраке в этом мирке, - продолжал Антон. - Мрак - я не отсутствие света имею в виду, а ... В общем, жуткое состояние. Но выбираться меж тем надо. А тут еще по нужде приспичило. А прямо в могиле ссать - совестно. Я крышку толкнул - плотно земля надо мной лежит. Давай стамеской гроб ковырять. Мотне спасибо: не доски - гнильё. Только очень уж глубоко упокоился. И так, и этак стремлюсь. Бьюсь, словно рыба, в этом гробу. Вдруг - словно голос слышу: воскресенье, вставай. Всех, кто внизу, свистать наверх. И как тряханет. Если б не тряхнуло, не выбрался.

- Кто умен или хотя бы находчив, из любой ситуации выпутается, - одобряли присутствующие. И вопросы подкидывали. - Бог или ад есть? Свет, тоннель и прочие предсмертные виды? Сколько держат в чистилище? Продолжительный у них карантин? Есть ли черт за чертой оседлости, или зря говорят?

Антон отвечал по мере возможности, поглядывая на часы, что висели над тумбочкой. Виновник торжества действительно виновато выглядел. Мотнёва не было, вопросы сыпались, задаваемые, как это ощущали и сами интересующиеся, исключительно из учтивости. Как это принято в культурном обществе, пока не кликнут к столу.

Наконец появился долгожданный Мотнёв. Сообщил, бормоча и захлебываясь, что Сысоева не сыскал, обменял сразу на водку, что ломовой заломил за доставку, но зато куры... Цены - смешные, центнер почти взял. Да рому купил Бухтатому. А то от водки он нигилистом делается. Да вот Мохова подобрал. Повидать тебя хочет.

- Ты про артистов пока помалкивай, - шепнул Антон. - А то напьются и приставать станут: спой да спой. Пусть отдохнут с дороги.

- Эти-то? Ничего, пусть живут. Подвал у тебя просторный. Есть где укрыться от дождя и милиции.

Эти же - этажом ниже - сидели похвально тихо. Соблюдали конспирацию и наверх не высовывались. Часть продуктов Антон, улучив мгновенье, спустил в подвал.

- А мне Мотнев сообщил, - говорил Мохов, лесничий. - Хорошая, думаю, новость. Интересная. Заехал с ним в регистрацию состояний, твой паспорт забрал. А то без паспорта на работу как? Сотрудник, им говорю, дисциплинированный. Работает с большим удовольствием. Так что настраивай будильник на будни - и с утра на работу. Пока что на бензопилу, а там, ебэжэ, егерем опять назначу. Окончательно завязал?

- Категорически, - подтвердил воскресший.

- В такой стране, как Россия, чтобы чего-то достичь, достаточно бросить пить, - сказал Мохов. - А что напал на меня тогда в коридоре и наговорил лишнего, так то давно прощено и забыто. Дело прошлое.