Никита Никуда

- Потому что ром крепок, а я слаб, - ответил Бухтатый. - Зря ты, Лазарь подземный, ожил. Сварганил себе проблему. С покойниками спокойней. Загробная часть человечества лучше, чем мы. Все в равной мере устроены, делить нечего. Земля же слугами дьявола полнится. Черти и черви могильные не так страшны, как тот же Мотня. Уж лучше пауки и покойники.

- Может, рождаясь в этот мир, мы тоже бежим от какого-то ужаса, - тихо сказал Антон.

Вероятно, он бы что-то еще добавил к сказанному, если б кто-то заинтересовался, но Мотнев спросил совершенно иное: будут ли женщины. Надоело, мол, всё пить да пить. И в ту же минуту, словно по его хотенью, перед окнами притормозил грузовик, и из кабины вышла как раз женщина.

- Твоя, - сообщил Мотнёв и забеспокоился.

Антон выглянул. Он уже разворачивался, грузовик, принадлежавший, судя по окраске кабины, пожарной части. Машина встала поперек тротуара, изготовившись сдать задом во двор. Общество насторожилось. Тучами задернуло день.

Маринка, все еще в трауре, покинула поле зренья. Наверное, в калитку вошла - чтобы ворота открыть. Со двора донесся ее голос - озабочено-хлопотливый, и вдруг взмыл, взвился, взлетел - с бранью на нетрезвого гостя, выглянувшего на крыльцо. Тот, взятый врасплох ее дискантом, минуя стадию ступора, моментально скатился с крыльца, чтобы придержать створки.

- Задом, задом сдавайте, - хлопотал услужливый гость. - Если вас задом не затруднит.

- За вещами явились, - догадался Мотнев. - И Красный Петух с ней.

Он отпрянул от окна, словно его обдало пламенем. Сильнейшая озабоченность отразилась на его лице. Он метнулся по комнате, что-то чуя испорченной печенью, нехорошее для себя.

- Прячься ко мне подмышку, - предложил Бухтатый.

- Спрячешься от него...

- Мотня-Дай-Огня, - поддразнил Бухтатый.

- Допечешь ты меня, придурок, - огрызнулся Мотнев.

- Погодите, я сейчас им сюрприз сделаю, - сказал Антон.

Машина пятилась. Маринка, сигналя левой рукой, распоряжалась маневром и не обратила внимания на привидение, возникшее на крыльце. Но вдруг замерла, глядя на мужа с ужасом.

Грузовик пятился во двор, Маринка пятилась на грузовик, и все бы могло закончиться гораздо траурней, если бы не пожарник. Правильно оценив ситуацию, он вовремя ударил по тормозам. Но все-таки ее задело бортом, откинутым для погрузки мебели. Женщина растянулась в пыли.

Пожарный выпрыгнул из кабины, но Маринка успела подняться самостоятельно, прежде чем он приблизиться к ней.

- Ты куда прёшь? - взвилась она на сожителя.

- А ты куда пятишься?

- А я смотрю, кто так храбро хозяйничает у меня во дворе? - сказал Антон. - Черти или менты? А это моя краля во всей красе. И Красный Петух с ней. Вот значит, как вы обо мне скорбите. Я - владелец подворья, - представился он пожарному.

Маринка, избежав наезда, теперь всецело отдалась ужасу, лицезрея покойного. Хватая ртом и руками воздух, она отступала вдоль левого борта, выбирая меж обмороком и истерикой. Лицо ее было бело, и казалось, что это ее глаза, удивительно яркие, бросали на кожу бледные блики.

Пожарный, с красным голым лицом без бровей, замер, остолбенев и распахнув рот, словно застигнутый мечтой.

- Я вижу, вы прекрасно огорчены, - сказал Антон, которого забавляла истерическая перспектива.

- Ты ж сказала, - пробормотал, наконец, пожарный, - что схоронили вчера. - Маринка молчала. - Так может, не его? Или не по тому адресу грузовик подан?

- Ты разберись сначала с мужьями, - сказал Антон. - Я ж у нее не единственный, а было еще пять.

- Пять?!

- П-п...- Маринка снова попятилась не слове пять.

- Она у меня, кстати, тоже третья по счету женщина. Сейчас все сбегутся добро делить.

- Этот серийный семьянин в его обстоятельствах чрезвычайно речист, - взял себя в руки пожарный.

- Ты как же...жи... вой? Поминки... помню...

- Это я тебя на верность проверял.

- Так ведь схоронили ... гроб... поминки... денег одиннадцать тысяч.... - бормотала Маринка. - Сколько выпито со вчерашнего по настоящее. Сколько выплакано. И все зря?

- Всё, - подтвердил Антон. - Как видишь, живой и даже женатый. Или ты развод взяла? Придержи ее, огнегаситель, а то снова грохнется - родным лицом о крыльцо.

- Вот, пьяная морда... - сказала Маринка. Жизнь входила в привычную колею, где она чувствовала себя устойчивей. - Уже остаканился.

- Напрасно ты меня пьяной мордой. Я уже целую вечность не пью.

- То умрет, то воскреснет, - пробормотал пожарный. - То вдова, то снова замужняя.

- Прошу простить, - сказал Антон. - Обстоятельства не состоялись. Напрасны грёзы в ваших глазах. Имущество мое остается при мне.

- Сволочь, - сказала Маринка.

- Ну, воскрес, - сказал Антон. - Не бесноваться же по этому поводу. Ты, пожарный, следи за ней пристальней. Честь девичья - все равно, что ничья.

- Др-рянь, - прорычала Маринка. Рыжие пряди выбились из-под платка. - Жена или вдова, но я имею свои права на имущество.

- Права - не права, а проваливай. Прошла пора приязни. Все что тебе причиталось - я округлил до нуля. А то ружье я не пропил еще. И стреляю без промаха - егерь все-таки. Вот погоди, дай соберусь с дурью.