Никита. Зона. Противостояние

А еще отец. Папа. Мысли о нём занозой засели в сердце. Чувство вины, за которую уже не у кого попросить прощения. Отец всегда был немного неуклюжим, временами казался нелепым. Он не блистал остроумием, не выглядел спортивным. Не умел весело рассказывать в компании анекдоты. Неловко расспрашивал Никиту о его друзьях и школьных успехах. Настолько неловко, что Никита всегда отделывался общими фразами, не желая впускать отца в своё личное пространство. Никита даже немного стыдился его. Ну что это за отец! С ним даже на рыбалке было скучно. Закинет удочку и молчит, думая о чем-то своём. Почему Никита никогда не спрашивал отца, о чём тот молчит?! Ник теперь и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Не интересно было. У парня текла параллельным курсом своя жизнь. Приятели, школьные тусовки, взаимоотношения и разборки, уроки, киношки, многочасовые зависания в мессенджерах. Какое ему было дело до молчаливого и скучного взрослого человека рядом.

Никита вспоминал день, когда мама очень долго разговаривала с отцом на кухне, а потом зашла к Нику в комнату, присела на край тахты и, извинившись за то, что отвлекает его от каких-то, наверное, важных дел, заговорила. Никаких дел в действительности не было. Кит болтал с одноклассниками по скайпу. Он в любой момент мог бросить ничтожную и пустую болтовню. Но не стал этого делать. И разговор с мамой тогда не получился. Никита и сам не мог понять, почему так себя повел. Но на лице его в ответ на мамины слова засквозило нескрываемое раздражение. Словно ему и в самом деле помешали в чем-то важном. Сейчас Никита силился вспомнить, что мама все же успела тогда ему сказать. Она очень волновалась за их с отцом отношения. Папа сильно переживал. Он поделился с ней своей тревогой, что Никита его не любит. Что у него не получается найти со своим подросшим сыном общий язык. Не современный он, и Никите с ним скучно. На фоне других отцов он сильно проигрывает, и чувствует, что Никита его, кажется, даже стыдится.

Мама попыталась тогда объяснить, что у них замечательный отец! Что нет человека, более им преданного, верного и любящего. Папа был готов ради них на все. Надо сорваться куда ни будь посреди ночи, если в этом вдруг возникла необходимость, пожалуйста! Его даже просить не надо было. Сумки тяжелые, – папа стремился прихватить все разом, освобождая маму от нагрузки. Он всегда брал на себя все самое трудное. Старался незаметно подменить собой в делах, которые вызывали сложности или которые просто не хотелось делать. Он был их опорой. Рядом с ним всегда было спокойно и надежно. Никита никогда не задумывался об этом, не замечал. Отец жил ради них с мамой. Но это воспринималось, как нечто естественное. Сердце жгла мысль, что он так и не сказал отцу, что на самом деле он очень любит его! Что отчаянно скучает! Что готов сутками молчать, лишь бы он был рядом. И что крутые предки у одноклассников вовсе не лучше него! Что они эгоистичны и равнодушны к подростковым делам. Что у них своя жизнь. А отпрыски растут параллельно, сами по себе. Финансовое обеспечение и крыша над головой – это предел заботы со стороны большинства родителей.

Никита закрывал глаза и, подняв голову, обращался мысленно в неведомое, бесконечное и безмолвное, где-то там, наверху.

– Пап! Па! Ты слышишь меня? Пожалуйста, ответь! Как-нибудь, дай знать, чтоб я понял! Пап, я люблю тебя! Мне так тебя не хватает! Прости меня! Слышишь? Прости! Я очень тебя люблю!

Слезы текли по щекам. Никита не замечал их. Ему постоянно казалось, что чудо возможно! Что надо сделать еще маленькое усилие, совсем немного напрячься, и все снова станет, как прежде! Никиту преследовало это ощущение. Он понимал, что такое невозможно. Нестерпимое горе накрыло его, не давая дышать. На самом деле чудес не бывает. Но все равно старался усилием мысли и воли вернуть то, что невозвратимо.

Дверь в палату приоткрылась и в образовавшийся проем осторожно просунулась светловолосая, чуть рыжеватая голова невысокого крепыша, мальчика лет одиннадцати, в больничной пижаме и невероятных веснушках, щедро усыпавших все лицо. Это был улыбчивый и всегда позитивно настроенный Андрюха.

– Ты один? – громкий шепот вывел Никиту из задумчивости, заставив вынырнуть из полностью поглотивших мысли тяжелых воспоминаний.

Обозрев пространство и убедившись, что в палате нет взрослых, посетитель просочился внутрь. Следом за ним в палату, соблюдая меры предосторожности и стараясь не шуметь, подтянулась остальная компания. Тоненькая, спортивная, немного похожая на мальчишку из за короткой стрижки, светленькая Аленка, и высокий, худенький, темноволосый Павлик. Последний в своих неизменных очках, всегда с умным и сосредоточенным выражением лица. Это были новые друзья Никиты. Они лечились в той же больнице и готовились к выписке. В отличие от Никиты, у которого на нервной почве отказали ноги, ребята могли ходить, чем активно пользовались, невзирая на тихий час и запрет на все передвижения.

Павлик обратил внимание на дорожки от слез на щеках приятеля.