Нико

— Я обещаю тебе, принцесса, — он поставил ее на землю рядом с собой и присел рядом на тротуар. — Как только я закончу с работой, я найду способ вытащить тебя отсюда. Мы уедем из города и отправимся туда, где круглый год лето, и есть деревья и озера, и ты никогда больше не будешь есть фасоль.

— Как только все плохие парни окажутся в тюрьме?

Бен открыл рот, чтобы сказать да, но ничего не вышло. В первые годы работы под прикрытием он собрал достаточно улик, чтобы за несколько преступлений осудить мафиозную верхушку Вегаса. Но начальство в Департаменте ни черта с этим не сделало. Они отказались действовать и Бен не знал, что было тому причиной, их жадность или политика. Ему было сложно примириться со всеми их отговорками, постоянным и нескончаемым требованием все новых и новых улик. У него просто-напросто опустились руки, и он подал в отставку, продолжая работать, пока они не получат то, что бы они там ни искали.

Но все изменилось, когда он попал в команду с новым капо, и ничего не мог поделать с тем фактом, что они ему нравились, и он ими восхищался. Его капо не допускал бессмысленного насилия. Он не связывался с наркотиками или проституцией. Хотя ему нравилась жизнь мафии, он жаждал респектабельности, и Бен понимал это. Как нежеланный приемный ребенок, он тоже жаждал респектабельности. За несколько лет он заслужил доверие и уважение своего нового капо. Его работа в команде ценилась и хорошо вознаграждалась. Они были как семья с приемными детьми, то, чего он всегда и хотел; у него появились друзья, которых бы он никогда не завел в полиции, потому что вырос, опасаясь подпускать кого-то слишком близко, так как всегда знал, что надо двигаться дальше. Было легко согласиться год за годом оставаться под прикрытием. Но становилось все труднее и труднее жить с мыслью, что он предает доверие своего капо.

После десяти лет вины, обмана и постоянных опасливо брошенных взглядов через плечо, с мыслями о том, что тебя в любую минуту могут убить, ему захотелось того, что было у других. Жизни. Семьи. Времени, которое можно провести со своей дочерью, прежде чем она вырастет. Друзей, которых он не хотел бы предавать.

— Когда я буду свободным, дорогая, первое, что я сделаю — приду за тобой. Я решу вопрос с опекой, и ты сможешь быть моей девочкой все время.

— Я буду держать это обещание в сердце, когда дела будут совсем плохи, — Дейзи обхватила свои щечки ладошками.

Он не знал, насколько хуже все могло обстоять для нее в доме в компании ее матери и наркомана-бездельника Гейба, но это было единственное, что он мог ей сейчас дать.

Глава 4

— Дорогая. Мы так давно не виделись, — Джина Кордано, мать Мии и идеальный пример жены мафиози, поцеловала дочь в обе щеки и повела по идеальному мраморному фойе их дома в стиле Итальянского Ренессанса в эксклюзивном фешенебельном районе «Хендерсон».

Снаружи дом выглядел как многие другие роскошные дома в этом районе, впечатлял и доступ к каньону, переделанному под поле для гольфа, называемое «Рио-Секко». Однако система безопасности резиденции Кордано включала проволочное ограждение, камеры скрытого видеонаблюдения и охранников, работающих двадцать четыре часа в сутки, а также десятифутовые кусты для уединения.

Альфио, главный вышибала ее отца, подошел к массивной двери позади Мии и запер ее на кодовый замок. Прежде чем она поняла, что ее отец делал для выживания, Мия всегда поражалась семьям ее друзей, которые никогда не запирали себя в своих домах. Они регулярно оставляли двери и окна открытыми, и гуляли в своих дворах без телохранителей или камер. У них была свобода, которую она так безнадежно желала и знала, что у нее никогда этого не будет.

Мия поморщила нос от сильного запаха парфюма своей матери и осторожно обняла ее, стараясь не помять льняное платье Джины. Но это не имело бы значения. У ее матери был огромный гардероб, и она меняла наряды пять или шесть раз на дню, играя роль символа мощи своего мужа.

— Выглядишь мило, мама. Это «Прада»?

— Новая коллекция, — ее мать улыбнулась своей идеальной улыбкой на идеально накрашенном лице, с идеальной стрижкой — ассиметричный боб. Хотя Мия унаследовала от матери густые темные волосы, она сразу обстригала их, когда они начинали доходить до плеч, и она знала, что мать презирала этот образ.

Взгляд матери прошелся по черному панковскому платью Мии, с корсетом, облегающим талию, кринолинной подложкой и погонами с серебряными пряжками. Мия надела под платье кружевные чулки и свои любимые сапоги с толстой подошвой, доходившие до икр, с красными розами, вышитыми по бокам.

— Твой отец будет разочарован, увидев тебя одетой, как панк-рок звезда. У меня есть вещи из прошлой коллекции «Шанель» наверху в свободной комнате. Почему бы тебе не побежать наверх и не найти что-нибудь для себя. Сегодня он не в очень хорошем расположении духа.