Нико

Она в ужасе посмотрела на него.

— Ты так говоришь, потому что я выросла в семье Мафиози, то и я обязательно стану преступницей?

Он не мог понять ее гнева на очевидный факт.

— Я просто говорю о том, что, по рождению, у тебя больше риска, чем у других людей. Ты не увидишь границу между законным и незаконным, как и между установленным и нерушимым. Вместо всего этого, ты увидишь, насколько это нестабильно и податливо.

Когда она нахмурилась еще сильнее, он указал на экран.

— Ты украла форму, чтобы притвориться официанткой, а затем ворвалась в центр управления, чтобы начать тестирование системы.

— Все было по-честному, — Мия напряглась, заерзав в кресле. — Вито был в курсе, поскольку знал, что я собираюсь сделать.

— Но, все же, такое может сделать не каждый, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Как и взломать систему. Независимо от того, почему ты это сделала, многие могут сказать, что это неправильно. И да, у тебя все легально, но все же существующая грань чересчур тонка.

Раздраженно шмыгнув носом, она отвернулась и уставилась на экран. Его позабавило, что она была раздражена на очевидные указанные им вещи, которые в какой-то степени считал превосходным качеством. Он приобнял ее за талию и потянул к себе.

— Давай же, красавица. Я не критиковал. Мне нравится, что ты не боишься рисковать. Мне нравится твоя непосредственность, и стремление помогать людям нетрадиционными способами. Мне нравится, что одной ногой ты в моем мире, а другой в другом.

Пока в его ухе звучала какая-то сексуальная мелодия, заглушающая предупреждающие нотки в глубине его сознания, он усадил ее себе на колени.

— Я всего лишь включила тебе топовую двадцатку песен всех времен для феминисток, попытавшись познакомить тебя с новым музыкальным жанром, а ты решил, что хочешь приватный танец? — Мия приподняла бровь, в притворном неодобрении. — Я надеюсь, ты оценишь иронию.

— Я уважаю тебя; Если хочешь, чтобы я остановился, я остановлюсь, — он положил свою руку ей на бедро, призывая потереться об его ноющий член. Между ними болтался провод от наушников, как бы связывая их. — Но, если ты предлагаешь….

Ее лицо осветила улыбка, согрев его сердце. Ему это понравилось, и он бы пошел на все, что угодно, чтобы увидеть ее снова.

— Я не исполню приватный танец тому, кто одет в костюм, — она потянулась к его галстуку, и ловко развязав его, за шею притянула Нико к себе. Он пальцами впился ей в бедра, и вся его кровь устремилась в пах.

— Раздень меня, Мия, — потребовал он. — Я хочу трахать тебя до беспамятства.

Она стянула с его плеч пиджак, и он немного подвинул ее, чтобы тот упал позади него.

— Расскажи мне, что тебе нравится, — сказала она мягко.

— Ты.

— Ты мне тоже нравишься, — пробормотала она, пока расстегивала пуговицы его рубашки, одну за другой, ее мягкие руки словно пытали его кожу.

— Расскажи мне, какие еще песни тебе нравятся. Что-то современное.

Она вытащила его рубашку из брюк, теребя ее, ладонями погладила его грудь. Прежде чем с него сняли рубашку, он отстегнул кобуру и положил ее на стол. В отличие от многих мафиози своей команды, Нико работал над собой каждый день. Не только потому, что он гордился своей внешностью, но и потому что насилие было частью его жизни. И ему, чтобы иметь возможность управлять своей волей на благо своих потребностей, и чтобы заслужить уважение нужно быть в хорошей форме.

— AC/DC – «Потрясение».

Именно это он теперь чувствовал, в компании этой прекрасной, сексуальной женщины на своих коленях, а также он ощущал ее теплые ладони на своей груди, ее трущиеся об него в такт музыке бедра. Прекрасная агония.

— Тебе нравится AC/DC?

— Мне они так нравились, что однажды я бросил кирпич в окно Люка, чтобы музыка стала громче.

— Ты же шутишь, Мистер Большой Босс? — Мия выпрямилась.

— Не шучу, Мия. Спроси его.

— Не думаю, что у меня получится это сделать, — ее улыбка исчезла. — Ты забываешь, кто я.

У Нико все сжалось внутри. Он ни на секунду не забывал, кем она была. Но его, черт возьми, не волновало то, что она была дочерью его врага. Он желал ее. Конец истории.

Мия отстранилась, изучая его обнаженную грудь.

— Ты накачан, — сказала она в восторге.

Она пальцами пробежалась по его татуировке.

— Доверие. Почему ты выбрал именно это?

— Если в нашем мире у тебя нет доверия, тогда у тебя ничего нет.

— А кинжал? — она наклонила голову, изучая рукоятку кинжала на татуировке, которая доходила до середины его груди.

— Стремление защитить свою семью.

— А эта?

Ее хриплый голос доводил его до безумия и не давал спокойно сидеть, поэтому он поерзал на стуле, когда поцеловала татуировку с правой стороны груди.

— Знак войны.

— Боже, — прошептала она. — Они мне нравятся. Я не знаю ни одного мафиози, похожего на тебя.

Он, сжав в кулаке ее волосы, потянул за них, наклоняя ее голову в сторону, глубоко удовлетворенный тем, что ее радует его тело.

— Нет никого похожего на меня.