Нико

— Какого хрена ты здесь делаешь? — Джинджер подняла глаза от дивана, невнятно произнося слова, когда Бен вошел в гостиную. Ее рубашка была задрана на шею, грудь была обнаженной, а ноги укрыты одеялом. Ее волосы были безумно спутаны, а глаза были расширены так широко, что казались черными. Игла лежала на ковре рядом с пустой банкой из-под пива, и Бен подавил желание закричать, чтобы не потревожить Дейзи.

— Ты что, колешься, когда наша маленькая девочка в доме? Господи, Джинджер. Прикройся. Посмотри на себя. Что, черт возьми, случилось с той милой девушкой, которую я встретил в баре семь лет назад?

— Гейб спас меня от тяжелого материнства, — Джинджер опустила рубашку и затянулась сигаретой. — Тебе стоит научится иногда держать удар. Он вышел на качественный товар. Возможно, это поможет тебе вытащить палку из своей гребаной задницы. И вообще, какого черта ты здесь делаешь? И сколько сейчас времени, черт возьми?

— Я здесь только для того, чтобы пожелать спокойной ночи, — Бен отвернулся, чувствуя тошноту. Он должен был прекратить это ради Дейзи. Джинджер была бомбой замедленного действия. И Гейб тоже…

— Бен, — Гейб остановился в коридоре прямо перед дверью Дейзи. На нем не было ничего, кроме пары спортивных штанов, свободно обтягивающих узкие бедра, а его фигура была четко очерчена тонким материалом. Он был весь в татуировках, с подтянутыми грудными мышцами, о таком теле мечтал каждый мужчина, если бы у него было десять галлонов протеинового порошка, постоянный запас стероидов и никакой работы, чтобы он мог проводить двенадцать часов в день в тренажерном зале.

Бен нахмурился, когда Гейб не сразу убрался с его пути.

— Я здесь, чтобы увидеть Дейзи.

— У нее был тяжелый день, — Гейб покрутил шеей, заставляя ее треснуть. — Она совсем вымоталась.

Каждый волосок на затылке Бена встал дыбом, каждое нервное окончание вспыхнуло предупреждением, каждый инстинкт, который десять лет поддерживал его жизнь в организации, которая убьет его, если узнают, что он полицейский, кричал об опасности.

— Убирайся с моего пути.

Гейб ухмыльнулся и отступил в сторону, заставив Бена протиснуться мимо него, чтобы открыть дверь.

— Мы просто рассказывали друг другу сказку на ночь. Это наш ежевечерний ритуал, так как ее папы нет дома.

Пальцы Бена сжались и разжались, повиснув рядом с пистолетом, который он держал в кобуре. Он представил себе, как вытаскивает его и втыкает ствол в горло Гейба, прижимая его к стене, как это делали его приятели по банде с каждым, кто выводил их из себя. Но Бен не мог переступить эту черту. Даже думая, что он работает под прикрытием, он все равно оставался офицером закона. Он не мог избить кого-то из-за ухмылки.

— Держись, мать твою, подальше от Дейзи.

— Довольно трудно, раз уж мы живем вместе. Я, Джинджер и твоя хорошенькая маленькая девочка.

Уходи. Уходи. Гейб подначивал его, и он не мог рисковать и ввязываться в драку. Если Джинджер позвонит в полицию и его арестуют, он рискует потерять свое прикрытие, потому что Джеку придется прийти и опознать его, для освобождения. У каждой мафиозной семьи были свои копы. Кто-нибудь обязательно расскажет об этом его боссу. Его отвезут на прогулку, и он никогда не вернется. Его босс никогда не терпел воров, предателей и крыс. У него была репутация человека безжалостного к тем, кто ему не нравился, и заботливого к тем, кто находился под его опекой. Если Бен попросит своего босса об одолжении для Дейзи, Гейб не доживет до следующего восхода солнца.

Бен вошел в темную комнату и закрыл за собой дверь. Он был полицейским и должен был следовать правилам, а правила не позволяли просить помощи у мафии.

— Дейзи?

Дейзи вскочила с кровати и бросилась в его объятия с такой силой, что Бен отшатнулся к двери.

— Привет, милая, — он поцеловал ее в лоб. — Я пришел пожелать тебе спокойной ночи.

Она крепко сжала его, прижимаясь к нему своим худым телом, и впиваясь пальцами в его спину.

Это предостерегающее покалывание вернулось, и он заставил себя сделать глубокий вдох.

— Ты в порядке? Что-нибудь случилось?

— Я хочу уйти отсюда, — прошептала она.

— Ладно, — Бен погладил ее по голове, стараясь не показывать своего беспокойства. Когда он приезжал к ней на выходные, она не интересовалась тем, что они обычно делали вместе. Она не хотела играть в парке, ходить за мороженым или тусоваться в торговом центре, катаясь на аттракционах и покупая блестящие украшения и одежду. Вместо этого она прижималась к нему, держа за руку, пока они шли. Когда он садился, она сворачивалась калачиком у него на коленях и обнимала его за плечи. Она даже не хотела разговаривать, а его Дейзи любила поговорить. Но она не была так взволнована, как сейчас.

— Одевайся, и мы уйдем отсюда.

— Пожалуйста, папочка, — ее тело затряслось, и она задрожала в его объятиях. — Забери меня отсюда сейчас же.

Его горло сжалось, и ему пришлось выдавить из себя эти слова.