Никогда больше

Я передумала, услышав издалека бормотание Айзека. Я открыла пиццу, чтобы съесть кусочек, и подавила стон.

— Хорошо, я останусь.

Челюсть Спектра напряглась, и я заняла оставшееся свободное место на диване рядом с его друзьями, быстро поняв, кто есть кто в этой группе. Айзек был веселым, общительным. Эрик был серьёзным и внимательным. Что касается Спектра, то он был холодным человеком с каменным сердцем. Презренным человеком. Тот, кто не мог перестать наблюдать за мной, сидя в кресле и переплетя руки, как бизнесмен, собирающийся заключить контракт на шестизначную сумму.

— Как я уже говорил, я никогда не видел Аякса с женщиной. Вот почему, когда он сказал, что ты будешь его музой, я был шокирован. Честно говоря, даже Эрик не понимал почему, — Айзек говорил слишком много, поэтому я не удивилась, когда Спектр метнул в него свой смертоносный взгляд, заставив его замолчать.

— Мы единственные из его близких, кто знает, кто он такой, потому что мы работаем вместе уже много лет, и он всё равно не признался нам, — Эрик попытался восполнить упущенное Айзеком.

— Кажется, я знаю почему, — я вздернула подбородок. — Первая картина сделала его знаменитым и, вероятно, принесла ему много денег, поэтому, естественно, он надеется заполучить это снова.

В комнате воцарилась тишина, и губы моего заклятого врага скривились в тонкую линию.

— Может быть, это из — за твоего очаровательного настроения.

Я, как дикарь, откусила ещё кусочек пиццы.

— Я уверена, ты обязательно проиллюстрируешь мой дурной характер в своих набросках ”Долго и счастливо".

— Как будто они занимаются какой — то странной прелюдией, — прошептал Айзек Эрику, но мы со Спектром одновременно развернулись к нему лицом. — Расслабьтесь, ребята, у всех разные вкусы. Я никого не осуждаю.

— Зачем я вообще пригласил вас сюда сегодня вечером? — пригрозил Спектр сухим тоном. Приятно знать, что у него были такие же дружеские отношения со всеми остальными.

— Ты этого и не делал — мы сами себя пригласили, потому что ты ублюдок, — Айзек ткнул в него пальцем. — Ты такой одиночка, что тебе нужно, чтобы мы привнесли искры в твою жизнь.

— Искры? — его взгляд остановился на мне, и я была уверена, что он собирался сделать замечание по поводу моей пижамы с единорогом или моего радужного характера, но он этого не сделал.

— Мы можем обсудить твой отъезд в… — Эрик попытался заговорить, но Айзек перебил его.

— Никаких разговоров о работе. Мы тут ради веселья, ребята.

— Отъезд? — мой голос невольно дрогнул, а взгляд прилип к мускулу, двигающемуся на челюсти Спектра. — Ты уезжаешь?

Это объясняет наличие коробок и отсутствие декора.

— Да, — невозмутимо ответил он. — Я нахожусь в процессе переезда в США после окончания нашего контракта, так что ты меня больше не увидишь.

Это была хорошая новость, верно? Он уедет, Грустная Девушка вместе с ним, а я буду немного богата, вернусь в свой родной город и, надеюсь, заключу издательский контракт. Это был наш счастливый конец. Но почему я почувствовала, как что — то сжалось у меня в животе? Я ненавидела его. Мой заклятый враг собирается уехать.

У тебя проблемы с уходом людей, Аврора.

— Кто теперь будет выставлять напоказ слезы грустных девушек из нашей страны? — пошутила я. — Может быть, старый приятель Бернард Дюпон — Бриллак?

— Он всего лишь дурак, — лицо Спектра скривилось в гримасе отвращения. — И он не ищет музу, на случай, если ты захочешь подать заявку.

Я закатила глаза.

— Какая жалость.

Он впился в меня взглядом.

— Ты бы предпочла работать с ним?

— Я ненавижу этого парня, — но, по крайней мере, он не заставлял моё сердце чувствовать, что оно вот — вот взорвется в груди.

— Так вот как выглядит ревность на лице Аякса? Невероятно, — прокомментировал Айзек срывающимся шепотом.

— Хорошо, потому что ты моя муза на месяц, Аврора. Не забывай об этом, — в его голосе прозвучала нотка жестокого веселья.

На это я скорчила гримасу, когда он хрустнул костяшками пальцев в своем слишком идеально сшитом костюме, а его чистый аромат перебил запах моей пиццы с сыром. Казалось, что мы со Спектром оба хотели убить друг друга, наши глаза сражались вместо кулаков, по причине, которую я полностью игнорировала. Это было похоже на потребность. Как дыхание. И я не была готова позволить всему гневу, который я испытывала к нему, исчезнуть, потому что он уезжал. Мне хотелось ненавидеть его ещё больше. Это не имело гребаного смысла. Был ли я…

— В любом случае, — Айзек снял напряжение между нами. — Может, сыграем в игру?

— Я согласен, — Эрик улыбнулся. — Что у тебя на уме?

— Игра ‘за сколько’. Игрок даёт ‘свою цену’, цифру максимум до пятидесяти после того, как будет задана ставка или вопрос. Затем он выбирает число в пределах сумы, и если игрок противника угадает его, он должен выполнить ставку.

— Эрик, когда ты когда — нибудь поймешь, что мы не должны позволять Айзеку решать? Это всегда плохо заканчивается, — сказал Спектр.

— Ах да, потому что ты никогда не играешь, Аякс. Ты зануда. Аврора, ты сыграешь? — глаза Айзека сверкнули.