Никогда больше

— Должно быть, нелегко было так расти. Как ты противостоял ему?

— Я вырос, нуждаясь в его одобрении. Я перестал рисовать, потому что настоящие мужчины не совершают таких глупостей, и соблюдал правила, — его хватка на руле усилилась. — Из — а отца всё было соревнованием между моим братом и мной. Он натравливал нас друг на друга, мы уничтожали друг друга, чтобы стать лучше, вместо того чтобы работать в команде. Победитель получал подарок; проигравший становился позором. Я был старшим, поэтому был сильнее, но я не мог продолжать так поступать с ним. Это уничтожило бы его.

— Значит, ты защищал его, — прошептала я.

— Я пытался, но потерпел неудачу. Я пообещал своему отцу, что сделаю то, чего он от меня ждет, при условии, что он оставит моего брата в покое и позволит ему заниматься тем, что он действительно любит. Мы заключили сделку. Так началась моя блестящая карьера в футболе, и я был одним из лучших студентов в первом семестре в университете. Конечно, я изучал медицину и ненавидел её, — Аякс почти усмехнулся, но мрачно и извращенно. — Но Арчи, будучи Арчи, воспринял это как оскорбление. Он думал, что я отвлекаю от него внимание, и наши отношения изменились. Отец добился именно того, чего хотел — чтобы мы были соперниками. Именно тогда у мамы появились первые признаки болезни Альцгеймера.

— Твой отец больше похож на злую ведьму, чем на отца, но это благородная жертва, которую ты пытался принести ради своего брата. Я всегда знала, что за броней мускулов и маской холодности у тебя есть сердце, — пошутила я, но когда Аякс промолчал, мне пришлось надавить. — Тогда как же ты стал Спектром?

— Я встретился лицом к лицу со своим отцом. Рассказал ему правду о том, кем и чем я хотел быть. Он сказал, что если я решу поставить его в неловкое положение, мне следует просто уйти и никогда не возвращаться. Так я и сделал. Я оставил свою семью, свой трастовый фонд и никогда не оглядывался назад, — его челюсть сжалась. — В восемнадцать лет я был практически бездомным. Я сменил пару работ, чтобы выжить, чаще всего был официантом в Париже, и именно тогда я записался на курсы Бернарда с теми небольшими деньгами, которые у меня были.

— Какой грубый придурок! — моя нога ударилась о приборную панель машины. — Твой отец потом извинился?

— Я не видел его с того дня. Он отрекся от меня.

— Что? — я снова сорвалась, мои колени ударились о машину так, что синяки не сойдут ещё несколько дней.

Аякс нахмурил брови.

— Ты в порядке?

— Да, — простонала я, поглаживая колени. — Ты хочешь сказать, что мы собираемся увидеться с твоим отцом прямо сейчас, когда ты не общался с ним сколько, десять лет? И ты втянул меня в эту передрягу?

— Верно.

Я откидываю голову назад.

— Это кошмар. Ты поэтому взял меня с собой? Потому что ты знал, что твой отец возненавидит меня, поскольку я олицетворяю собой практически всё странное?" Это какой — то заговор мести или что — то в этом роде?

— На самом деле это благодаря тебе я изменил своё решение.

Мне?

— Я не сомневаюсь, что ты либо очаруешь его, либо заставишь его выглядеть неудачником. Такое я видел только один раз за всю свою жизнь. Когда они приподнимает брови и прикусывает внутреннюю сторону губы. Это означает, что он побежден своим противником. Но если он широко и резко улыбается, это означает, что он собирается уничтожить тебя, и я предлагаю тебе бежать.

— Господи, спасибо тебе за подсказку, — я закатила глаза, сделав мысленную заметку сосредоточиться на прикусывании губ, а ещё одну — следить за тем, чтобы не показывались зубы. — Он знает, что мы приедем?

— Я думаю, что да. Он пытался связаться со мной, поскольку узнал от моего брата, что я был на пути к тому, чтобы разбогатеть. Полагаю, он внезапно счел, что я достоин фамилии, и понял, что у него появилась ещё одна игрушка в его игре.

— Ты знаешь, что описываешь своего отца как какого — то тирана. Не того злодея, который нам нравится, — под ‘нами’ я имею ввиду себя и героиню моего неопубликованного романа.

— Если это тебя хоть немного утешит, у нас есть фонтан, — его глаза встретились с моими, в них было ехидство. — На случай, если тебе снова захочется промокнуть.

— Ты помнишь, что я не хочу тебя ненавидеть? Ну, ненависть может вернуться, если ты нажмешь на мои кнопки. Плюс, я всегда мокрая из — за тебя… — я прикусила язык. Чёрт возьми. — Я. Не. Полезу. В. Ваш. Фонтан. Это всё, что я скажу.

— Поверь мне, Аврора, — его взгляд остановился на дороге. — В следующий раз, когда я сделаю тебя мокрой, это будет не из — за фонтана или моря.

От этого комментария у меня перехватило дыхание. Слова Аякса казались маловероятными, и всё же он сказал это. Он подразумевал то, что, я думаю.

— Ты действительно знаешь, как успокоить мои нервы. Таким образом, я уверена, что не опозорю ни себя, ни тебя перед всем наследием Клемонте. Или, может быть, я просто спрячусь в вашей темнице или еще где — нибудь.

— У нас есть пещера, — тонкая улыбка тронула его губы. — Феям не положено прятаться, и они обладают магической силой.