Никогда больше (ЛП)

Кто — то поднял руку. Я повернул голову, чтобы посмотреть, кем, чёрт возьми, был этот мужчина в первом ряду. Всё, что я мог сказать с того места, где я находился, это то, что он был блондином. Аврора улыбнулась ему. Что за…

— Двести, — другой мужчина в возрасте, судя по его седоватым волосам, заметным сзади, поднял руку.

— Триста, — перебил его назойливый блондин.

Мои губы дернулись. Она посмотрела на него странными щенячьими глазами, полными надежды, как будто он был каким — то гребаным рыцарем в сверкающем жемчужно — белом костюме. Мой кулак сжался.

Предполагалось, что я буду осторожен. Здесь была одна из моих картин — я не мог рисковать и привлекать к себе внимание, тем более что все присутствующие потенциально знали, что я сын Леона Клемонте, и вдобавок ко всему, здесь был Бернард. Я не мог сделать ничего глупого или иррационального.

— Тысячу! — мужчина постарше продолжал ставить на мою музу.

Блондин заколебался, обменявшись взглядом с Авророй, которая уставилась на него так, что это означало: “Не смей мне задерживаться здесь, идиот”.

— Тысяча пятьсот!

Ставки становились всё выше, пока её галантный рыцарь не выиграл на ставке в три тысячи, от которой мужчина постарше отказался.

— Три тысячи? Раз, два…

— Пять тысяч, — не подумав, выпалил я, и глаза Авроры расширились ещё больше, как у социопатки, собирающейся убить меня.

Я должен был наблюдать, а не действовать. Я даже не знал, безопасно ли мне было бы пойти с ней на свидание, стать к ней ближе, точно так же, как я понятия не имел, почему я её поцеловал. Она пробудила во мне импульс. Чтобы сохранить рассудок, мне нужно было держаться подальше. И всё же мы были здесь, не в силах отступить. Я не мог позволить ей оказаться во власти одного из этих придурков.

Все взгляды толпы были устремлены на меня, и Арчи не помогал, демонстрируя свои ямочки на щеках с идиотской ухмылкой, похожей на отцовскую — той, которая показывала, что он жил только ради денег, финансовых вложений и эмоциональной отстраненности. Не то, чтобы я его винил.

Мои мышцы напряглись, и я сверкнул глазами на рыцаря Авроры, который сглотнул. Он не выиграл бы этот раунд. В этом заключалось преимущество наличия денег.

— Пять тысяч двести, — тем не менее продолжил он, решительно улыбаясь мне.

Я уничтожу его.

— Семь тысяч.

Он заколебался, оглянувшись на Аврору, которая умоляющим взглядом смотрела на него. Она хотела этого.

— Восемь тысяч.

Я устал от этой игры, на моей челюсти задергался нерв. Я поправил манжеты, галстук и заговорил достаточно громко, чтобы все услышали и в комнате воцарилась тишина.

— Двадцать тысяч.

Толпа ахнула, а блондин захлопнул рот, признавая поражение, и опустился обратно на свой стул.

— И подумать только, что я мог это пропустить, — Арчи всё ещё был в восторге.

На лице ведущей — блондинки была широкая улыбка, когда она посмотрела на меня, что заставило меня с сомнением нахмуриться.

— И мисс Бардо уходит Аяк… — она прочистила горло. Интересно. Она знала моё имя, и по тому, как Аврора закрыла глаза, словно она вот — вот вспыхнет, я сделал вывод, что она, вероятно, одна из её подруг. Итак, она рассказала обо мне, отчего я почувствовал себя идиотом. — Мужчине в сером костюме сзади.

Я поправил свой лампасно — черный, а не серый костюм, ожидая, когда Аврора подойдет ко мне тяжёлыми шагами.

— Однако у меня есть вопрос. Как тебе удалось иметь возможность себе это позволить? — Арчи был серьезным. — Много лет назад ты остался практически без крова. Леон лишил тебя наследства.

— Я работал, Арчи, — у меня не было никакого интереса продолжать эту дискуссию, сосредоточившись на Авроре, которая, словно фейерверк, приближалась ко мне с пламенем, бушующим в её глазах.

Когда она подошла, то указала пальцем в мою сторону.

— Какого хрена ты здесь делаешь?

Я хрустнул костяшками пальцев.

— Я мог бы спросить тебя о том же. Я не знал, что одно из твоих увлечений — время от времени выставляться на аукцион.

— Точно так же, как я не знала, что тебе нравится покупать дам в свободное время.

— Ты имеешь в виду спасать тебя. Это моя работа на полный рабочий день.

— Меня не нужно было спасать. Кое — кто поставил на меня, и он должен был выиграть, — теперь я действительно горел желанием что — нибудь разбить. Это было непривычно. — Ты потратил на меня двадцать тысяч евро. С какой стати!

— Кто он? — в моём голосе звучали ревность и жалость, собственническая потребность захлестывала меня подобно приливу, который невозможно было обуздать. У меня не было воображения для моей следующей картины, но его хватило, чтобы представить, как этот мужчина прикасается к ней, и от одной этой мысли все мои мышцы напряглись. Ни один из них не был для неё достаточно хорош. Не Август, не он. Не я. Никто.

— Я не думаю, что это тебя касается, — набралась смелости ответить она, скрестив руки на груди.