Никогда больше (ЛП)

— Я Аврора. Вы должны гордиться как его учитель, — и вот я говорю слишком много, слишком быстро, вместо того чтобы закрыть рот и спрятаться за любыми предметами.

— Хм, — пронзительно фыркнул он. — Он с самого начала был обречен на скуку. Это даже чудо, что его вообще взяли туда с первого раза. Настоящий неудачник, — он улыбнулся, как будто вспомнил забавную шутку. — В нём нет гена искусства, поэтому я никогда ничего не мог для него сделать. К сожалению. Это одна из моих самых больших неудач.

Это было на самом деле подло. Очень подло.

Такого рода рассуждения я слышала большую часть своей жизни: сказки не продаются. Нас не интересует ваша работа. В вас нет ничего особенного. Мне жаль, что я не смог полюбить тебя. Так много отказов. Так много трещин в моём сердце.

— Может быть, это в вашем обучении были недостатки, — я вернула ему его хитрую улыбку. — Но опять же, я не думаю, что это была мечта несостоявшегося художника — стать озлобленным профессором, который явно завидует своим студентам.

Я со стуком поставила бокал с шампанским на стойку, и глаза Бернарда расширились от осознания свершившегося факта, что мой рот был таким же большим, как мое эго. У меня не было причин защищать Спектра, и всё же оскорбления Бернарда вызвали во мне что — то горькое.

— Я не позволю тебе говорить мне ужасные вещи. — он нахмурил брови, медленно приближаясь ко мне. — Клемонте не следовал правилам, желая во всех отношениях делать всё по — своему, как будто он был каким — то гением. Его искусство было технически приятным, но таким пресным. Таким пустым.

— Каким он был? — мне не нравился тот факт, что мой голос звучал заинтригованно.

— Он отказывался рисовать на мольберте. Он рисовал почти на земле, как дикарь, желая использовать свой личный материал, и вдобавок ко всему, его снаряжение было изношенным, как будто он нашел это в мусорном баке. У него не было никакого уважения ни к моему преподаванию, ни к другим студентам. Он вёл себя так, как будто в комнате никого не было. Ему было всё равно.

Я улыбнулась. Я улыбнулась так, словно родители моего парня рассказывают трогательные истории о своём сыне в подростковом возрасте. Только это было совсем не так, так что мне пришлось убрать эту глупую гордую улыбку со своего лица и образ парня из подсобки в моём сознании. Того, кто был с растрепанными волосами, измученным взглядом и в рваных джинсах. Молчаливого аутсайдера.

— Одна из моих картин прямо сейчас выставляется на аукцион, так что, с вашего позволения, неудавшийся художник получит самую высокую цену на этом мероприятии, — заключил Бернард.

— Ты имеешь в виду, после картины Спектра, — и вот оно снова, мой большой рот и эта глупая улыбка. — Приятного вечера, сэр.

— Ты здесь работаешь или что — то в этом роде? — его взгляд был пренебрежительным.

Я хрустнула костяшками пальцев, прикусив внутреннюю сторону щеки.

— Нет, меня выставляют на аукцион на этом мероприятии.

Я думала, что это заставит меня звучать сильно и свирепо, но я казалась отчаявшейся.

— О, — усмехнулся он, поправляя свой уродливый наряд. — Замечательно.

Я убежала от него за кулисы, задаваясь вопросом, как это мероприятие могло пойти ещё хуже.

— Всем привет, — я услышала застенчивый голос Эммы в микрофон и скорчила гримасу, испугавшись, что она упадет в обморок посреди сцены. Она чувствовала себя не в своей тарелке, и стресс срывал её голос. — Спасибо, что пришли сюда сегодня, чтобы поддержать госпитализированных детей и фонд L’espoir. Чтобы начать благотворительную акцию, мы с удовольствием сообщаем вам, что сегодня утром мы получили футболку с автографом футболиста Дерека Смитера и два уникальных произведения искусства, которые будут выставлены на аукцион. Одно от БДБ и последняя работа Спектра.

Я мгновенно закатила глаза, зная, что картина Спектра обойдется дороже, чем я, и БДБ посмеется над моим несомненным унижением.

Я определенно облажалась.

глава 15

Я могу с уверенностью заявить, что я ненавидел эти мероприятия.

У меня не было ни малейшего представления, с какой стати я согласился приехать сюда. Все притворялись, что пришли сюда ради благотворительности, но большинству из них было наплевать — точно так же, как семье Клемонте, они пришли сюда, чтобы уменьшить свои налоги.

Золотой гала — балл был просто коронацией элитных семей, которые в будущем изменят мир. Таких семей, как моя. Весь этот цирк подавался на серебряных блюдах, с исключительным обслуживанием и одежде на заказ.

— Аякс, я рад, что ты пришел. Мы не видели тебя целую вечность, — мой младший брат, Арчибальд, заключил меня в крепкие объятия, и мне ничего не оставалось, как подчиниться.

И вот причина моего появления — его постоянное нытье о воссоединении семьи спустя годы.

— Быть белой вороной в семье имеет свои привилегии.

Одна из них — не посещать эти мероприятия.