Никогда больше (ЛП)

Я поспешно вытащил лежавшее у меня в кармане письмо, адресованное “тёмному незнакомцу”, и положила его к остальным рисункам. Я написала следующее:

‘Дорогой призрак, я надеюсь, мы еще встретимся. Я буду ждать. Не только твоего имени, но и того, кто ты есть на самом деле. Моя сестра дала мне это на удачу. Мне это больше не нужно. Пришло твоё время загадать желание, незнакомец. Девушка из подсобки’.

Внутри письма я положила и отдала ему своё самое ценное, надеясь, что Луна не будет держать на меня зла.

Мой четырехлистный клевер.

Я даже не знаю, почему я это сделала — никто не знал об этом человеке, кроме слухов, что он какой — то фрик, но что — то внутри меня подтолкнуло узнать правду.

Дверь приоткрылась, и я побежала к ней. У меня оставалось десять минут до того, как я стану музой. Вошел Август и спросил меня, почему я стою в этой мрачной подсобке. Снова. Виолетта помахала мне рукой и улыбнулась, но я не ответила.

— У нас есть ещё пять минут, прежде чем я начну работать, — я потянула Августа за воротник и поцеловала его у неё на глазах, смотря ей прямо в глаза, прежде чем захлопнуть дверь, демонстрируя лукавую улыбку. Я ненавижу её, дорогой дневник. Я ненавижу то, что она заставляет меня чувствовать себя…

— А — а–а! — я захлопываю блокнот. Я не знала, что вызывало у меня большее отвращение — то, насколько нелепой я была, или сожаление о том, что не отправила их обоих в ближайшие кусты, прежде чем отправить в страну, где после не будет счастья.

Через пару дней после этого подсобка была закрыта. Ходили слухи, что студенты целовались там, рискуя повредить материалы. Моя ревность стоила мне потери убежища в лице этого незнакомца и возможности когда — либо увидеть его снова.

— Что означало, что он, вероятно, так и не получил четырехлистный клевер, — обдумала я. — Но Аякс сказал, что он получил один в подарок.

Неужели четырехлистный клевер с самого начала послал меня к нему, или моё воображение сыграло со мной злую шутку?

глава 19

Продуктивность — это слово, которое я ввел в свою повседневную жизнь.

Всё было тщательно продумано. Организовано. Детализировано.

Я не оставил места ни для чего яркого или чего — то такого, что могло бы нарушить мой покой. За исключением моей феи — причины, по которой я впервые в жизни оказался перед телевизором с пультом дистанционного управления в руке и смотрел “сказки” во второй половине дня.

В моём горле образовался комок. Всё это было нелепо. У меня была работа, и всё же я собирался абсолютно ничего не делать, пытаясь понять, каким феноменом она была.

Она была воспитана с таким представлением о мире, которое мне было неизвестно. Я взял напрокат первый фильм, собираясь пройти через марафон принцесс и совершенных очаровательных принцев. Я выпрямился на своём диване, оркестр объявлял о грядущем "Счастливом вечере", странное ощущение атаковало мои жизненно важные органы.

— Это смешно.

И я тоже был смешон, вдобавок к тому, что был непродуктивен и одержим. Я мог убедить своё лживое ‘я’, что делаю это ради своего проекта Ever After, но правда заключалась в том, что мне было всё равно. Я делал это с одной отчаянной целью.

Растерявшись, я инстинктивно схватил телефон, наблюдая за её именем на экране. Я мог делать всё, что угодно, но я использовал то немногое свободное время, которое у меня было, чтобы понять, почему она была похожа на фею в этом сером мире.

Лузер я: «Надеюсь, на тебе пижама с единорогом.»

Я отправил ей сообщение. Я сделал это. И это, вероятно, была худшая фраза, которую кто — либо мог придумать. Её ответ был мгновенным.

Моя фея: «На самом деле да, но я на середине фильма и прямо сейчас сожалею о своем выборе. *плачущий смайлик*»