Никогда не буду твоей

Потом все-таки справляюсь с расшалившимися нервишками и с головой ухожу в работу. Выныриваю только тогда, когда мне приходит смс-ка от Никиты.

Хм, ну ладно довёз до работы после универа, не обязательно же забирать?

Озвучиваю этот вопрос вслух, когда сажусь к Бесу в машину.

— Смешная ты, нимфа, — опять говорит загадками.

— Что смешного?

— Забирая тебя из офиса Соколовского, я только укрепляю нашу легенду.

— Это еще почему? — Вот теперь реально не догоняю.

— Потому что Коля и Лера — почти сводные брат и сестра.

— Это как?

— Мама Леры сейчас собирается замуж за отца Соколовского. Второй брак, все дела. Там вообще все очень запутано.

— Обалдеть! — Выдыхаю, понимая, что мне нужно время, чтобы переварить такой шок-контент.

Неужели Николай из тех, кто первым побежит сливать инфу Бариновой?

— Ладно, не дрейфь, нимфа, Колян нормальный.

— Нормальный?

— Он не будет трепаться Лере о том, что ей не нужно знать. Но о том, что я встречаю тебя после работы обязательно упомянет.

— Языковое недержание? — спрашиваю я со скепсисом.

— Нет, Сокол на дух не переносит свою новоявленную сестричку. Даже открыто выступает против этого брака, вот только его отцу на это по барабану. Как и матери Бариновой, судя по тому, каким темпами идет подготовка к свадьбе.

Вижу, что Никите не совсем приятна эта тема. Возможно, он переживает за друга, но даже такой факт простого проявления заботы о друге никак не вяжется с его образом самовлюбленного эгоиста. С самой первой минуты я думала, что таких парней, как Бес, не интересует никто, кроме самого себя.

Может быть, он был прав, когда говорил мне о двойных стандартах, которые старательно накладывала на него, ослепленная своей неприязнью?

Неприязнь, ха. Сейчас я уже не могу сказать с уверенностью, что это правильное описание того, что я чувствую по отношению к Бесу. С каждой нашей встречей я словно узнаю его чуть больше и, поэтому начинаю переосмысливать свое отношение. Казалось бы, он сплошь черный персонаж, ан нет, белых крапинок становится все больше и больше, от чего меняется его портрет.

И, наверное, эти метаморфозы пугают меня больше всего. Я боюсь перемен, боюсь сближаться с тем, кого знаю всего-то ничего, боюсь… самой себя?

— Завтра заеду за тобой, советую дождаться.

— Звучит, как угроза, — бурчу я, отстегивая ремень.

— Предупреждение, малыш. Ты же знаешь, мои методы наказания куда хуже.

Снова этот темный взгляд, пробирающий до глубины души. Краснею, когда он дольше положенного задерживается на моих губах. Я всё еще помню вкус нашего поцелуя.

— Хорошо, до завтра.

Только и бросаю перед тем, как выскочить из машины. На сегодня хватит с меня испытаний на прочность.

Ага, у меня спросить забыли. Это я понимаю, едва открываю дверь Дашиной квартиры.

— Дашка? Ты дома? — зову подругу, попутно пытаясь нашарить рукой кнопку выключателя.

И когда это получается, чувствую, как по спине пробегает неприятный холодок. В прихожей стоят две мои сумки, наспех набитые вещами. А следом ко мне выходит и сама Даша с покрасневшими и опухшими от слёз глазами.

— Даша? — голос сиплый от волнения. — Что случилось?

— Прости, Лола, — Дашка мотает головой, а по щекам у нее текут слезы. — Прости меня.

— Простить тебя? Но, за что?

— За все это, — неопределенно разводит она руками.

— Объясни, Даш, что стряслось? Я не могла до тебя дозвониться весь день.

— Тебе лучше уйти. Прости.

— Что… — понимание всей ситуации приходит внезапно. — Постой, Даш, это из-за Беса, да? Это всё Баринова?

— Не спрашивай меня ни о чем, Лол, умоляю. Просто уходи.

Вижу по глазам подруги, что она делает это всё не по своей воле. Делаю еще одну попытку узнать всё:

— Даш, ты не переживай, я уйду. Только ты объясни, в чем дело?

— Ох, Лола! — Даша закрывает лицо руками. — Она пригрозила мне, что сделает все, чтобы Даню выкинули из футбольного клуба универа. А ты же знаешь, что… Я не могу так с ним поступить. И с тобой не могу, думала, что не могу, но…

— Дашка, — бросаюсь к ней и обнимаю её за плечи. — Я всё понимаю, не плачь, пожалуйста. Правда, все в порядке, что-нибудь придумаю.

— Прости…

Не знаю, сколько времени мы стоим так, обнявшись, но постепенно рыдания Даши затихают. Я выхожу из нее с неопределенными чувствами. Вроде бы, мне нужно переживать, убиваться, но внутри такая пустота, словно кто-то взял и выключил все эмоции.

Прихожу в себя только тогда, когда усаживаюсь на скамейку в ближайшем парке, и понимаю, что совершенно не знаю, куда мне идти. Из левого кармана сумки торчит какая-то бумажка, дабы не расплакаться и чем-то себя занять, достаю её. Белым листом бумаги завернуты пара купюр номиналом в пять тысяч.

«Прости меня» — наспех нацарапано почерком Даши.

Ах, Дашка, Дашка! Как будто я могу на тебя злиться. Я ведь прекрасно понимаю, почему Лера вынудила тебя это сделать. Возможно прибегнула к весьма изощренным методам, раз такая аккуратистка и отличница Даша сегодня даже на парах не появилась.

Решаю воспользоваться финансовой помощью Даши и снять хоть какую-нибудь комнату на время. Как получу зарплату, обязательно верну всё до копейки, а пока… Пока я не могу отказаться от этих денег.