Никогда не было, но вот опять. Попал

Достал из пачки патроны и тоже рассмотрел. Ничего особенного, если не считать, того что пулька тупая, более того, кончик у нее совершенно плоский. Интересно для чего? Покрутил патроны в руках, представил как они располагаются в магазине и допер почему головка пули плоская. Она ведь упирается в донце впереди сидящего патрона, а там капсюль и остренькая пулька запросто его может наколоть.

Ладно не будем умничать, а будем чистить. Работой увлекся и не заметил, что тихонечко мурлычу:

Потому что, потому что мы пилоты
Небо наш, небо наш родимый дом,
Первым делом, первым делом — самолеты.
Ну а девушки а девушки потом.

Первым делом, мы испортим самолеты.

Ну а девушек? А девушек потом.

— Немтырь! А Немтырь. — Это Архипка, перестав чистить свою пушку, пытается обратить на себя мое внимание.

— Чего тебе? — Отрываюсь я от работы.

— Самолеты это, что такое?

— Самолеты? Самолеты — это, друг Архипка, такая штука… — Блин! Самолеты! Я же с сопливого детства мечтал самолетом порулить. А ведь теперь мне никто не помешает, лишь бы денег хватило мотор купить, да планер сделать. С дельтоплана начать, а там как нормальный мотор сгондобят, можно и на самолет замахнуться. Вон Можайский вроде уже свой аппарат сделал. Правда это угребище с паровиком на тридцать лошадей в качестве двигателя вряд ли взлетит. Но говорят, с нормальным мотором и табуретка с крыльями полетит.

— Архипка ты гений! Все! Как только бабок напилим, так и за самолет возьмемся.

— Ты че Немтырь? Бабок, то зачем пилить? Я же тебя про самолеты спрашиваю?

— Эх Архипка! Темный ты человек. Бабки это бабло, оно же капуста, тугрики, баксы, мани-мани, рублики — деньги одним словом. Вот хапнем денежек достаточно, тогда и про самолетик можно подумать. А самолет, друг Архипка, это такой механизм на котором летать можно.

— Врешь поди.

— Не вру Архипка! Будет у нас самолет, вот те крест. Будешь ты у нас первым летчиком-пилотом.

Ближе к вечеру, сбежав от Архипки, заявился к знахарке. Приборчик из другого мира не давал покоя. Очень уж хотелось разобраться с этой диковиной. Баба Ходора в хате была одна, но меня встретила не слишком приветливо. Видно прошедшие вчера пляски с бубнами несколько притомили ведунью.

— Явился варнак!

— И тебе не хворать Феодора Савватеевна! Не надо меня превращать в жабу! Я тебе еще пригожусь, отслужу.

— Отслужил уже. Так отслужил, что не знаю как и рассчитаться с тобой. — Недовольно пробормотала знахарка.

— Не бери в голову Савватеевна. Жизнь прекрасна и удивительна, жаль короткая, поэтому жить нужно весело и кушать вкусно. А об ватиканских упырях не беспокойся. Я им там кой чего напредсказывал, ну и пригрозил маленько. Думаю, теперь у них ко мне будет интерес гораздо больший, чем к тебе. Но раньше чем через год-два они к нам не сунутся.

— Сами может и не сунутся — здешних натравят. Вон в прошлый раз с местными душегубами сговорились и напали ночью. Хорошо дворник наш Игнат Первушин, царствие ему небесное, по нужде на двор вышел, помешал варнакам, не дал захватить нас сонными. Бабушка их всех упокоила, да подстрелил ее варнак иностранный. За воротами прятался, она его не заметила и выскочила на улицу, а он и пальнул в нее два раза. Только не помогло ему, упокоила его бабушка, задохнуться заставила, да надорвалась. Перед смертью «ларец» мне передала да письмо этому Бальцони написала. Не смогла я спасти ее. — Женщина вытерла уголком платка слезы, вздохнула и спросила:

— Ты никак пришел на «ларец» поглядеть?

— Любопытный приборчик, хотелось бы с ним разобраться, но спешить не будем. — Покривил я душой, видя не слишком располагающий настрой знахарки. — Насчет денег пришел к тебе посоветоваться. Надеюсь, ты не будешь против, если я их в дело пущу.

— Что опять задумал?

— Да ничего особенного, пшеницей да рожью спекульнуть хочу. Очередной неурожай в «Рассее» намечается в этом году, а у нас тут зерна с прошлого урожая прикупить можно по дешевке. Остается лишь до Тюмени доставить, а там цена раза в три — четыре выше будет.

— Это что же народ голодать будет, а ты поднажиться решил? — Сразу ухватила суть женщина.