Никогда не бывшая твоей

– Зоя. Это опять ты… Послушай, девочка, и чего тебе не спится? Я же русским языком объяснил, что не люблю пьяных женщин, не люблю, когда от них несет перегаром. Я тебе объяснил или нет?!. Ты что, совсем не соображаешь?! Нажралась до поросячьего визга! Короче, Зоя, ты меня окончательно достала. Если я приеду и ты еще не будешь спать, я изобью твою тощую задницу, запомнишь эту ночь на всю жизнь! Буду ровно через пять минут. Помни, ты играешь с огнем!

Меня охватило отчаяние. Я готова была разрыдаться, но страх быть обнаруженной помог мне сдержаться. Боже мой! Он едет не в центр, а в свой загородный дом… Возможность выскочить где-нибудь на светофоре ровна нулю, потому что здесь попросту нет светофоров. Я понимала, что отпущенные мне пять минут пролетят, как пять секунд. Я обязана принять новое. Шансы на мое спасение улетучиваются прямо на глазах. Что делать? Закричать? Просить остановиться, выслушать меня, умолять помочь мне? И я уже чуть было не сделала это. Чуть было Не доверилась первому встречному, в сомнительной репутации которого не сомневалась ни минуты. Но в тот момент, кода я уже собралась это сделать, Яков резко притормозил и бросил на заднее сиденье какой-то предмет. Не поворачивая головы, я скосила глаза и взглядом затравленного зверя посмотрела на этот предмет. На моей спине выступил ледяной пот – рядом со мной лежала самая что ни на есть настоящая кобура, из которой виднелся пистолет. Я еще никогда в жизни не видела оружие так близко и вообще считала оружие признаком беды и опасности. Я даже где-то читала, что в доме нельзя держать оружие. Мол, если в доме есть оружие, оно обязательно выстрелит. Выходит, у Якова бывают моменты, когда он должен пользоваться своим пистолетом…

Машина заехала во двор дома, потом в подземный гараж. Я уже плохо соображала и по-прежнему не сводила глаз с лежащего на заднем сиденье пистолета. Я должна была бы взять пистолет, наставить его на Якова и приказать ехать в Москву. Я понимала, что скоро может быть просто поздно, но ничего не могла с собой поделать. Страх сковал меня так, что я застыла, как мумия.

Странно, но Яков не вышел из машины. Он нервно закурил сигарету и стал смотреть в мутное окно машины. Я тоже взглянула в окно и содрогнулась. К машине шла молодая женщина в длинной ночной рубашке, с полупустой бутылкой виски в руках. Исхудавшая, взлохмаченная, не совсем опрятная, она была похожа несчастную полинявшую птицу. К тому же она была далеко не трезвая. Она едва шла, с трудом удерживая равновесие. Ступая босыми ногами по холодному бетону, она продолжала отхлебывать виски. Яков приоткрыл окно, но из машины не вышел. Он нервно курил и стряхивал пепел прямо на пол.

– Яков-, а что ты домой не идешь? – Женщина остановилась в метре от машины, обнимая почти пустую бутылку, как обнимают маленькое дитя.

– Ты же видишь, я курю, – совершенно спокойным голосом ответил Яков.

– Дома покуришь.

– Я, может, посидеть немного хочу. Подумать.

– Дома подумаешь.

– Я и так дома.

– Ты не дома. Ты в гараже.

– Я просил тебя лечь спать. Я же сказал, что скоро буду. Послушай, ты зачем так нажралась?!

– Я не нажралась. Я просто была одна. Я вообще, постоянно, по жизни одна… Яков, скажи, у тебя кто-то есть?

– Я тебе уже тысячу раз говорил, что у меня никого нет.

– Скрываешь… Ты со мной редко спишь. Тебя ко мне совершенно не тянет. Сегодня ты даже назвал мня вещью. А я и есть вещь… Кто я такая?! Конечно, вещь. Вещь, которая тебе надоела и которую ты хочешь заменить новой.

Яков сплюнул прямо на пол и процедил сквозь зубы:

– Пошла вон, пьяная дура.

– А ты? – спросила женщина, как ни в чем не бывало. По всей вероятности она уже привыкла к подобным оскорблениям и научилась на них не реагировать.

– Я скоро приду. Сегодня у меня был слишком тяжелый день, мне хочется побыть одному.

– У тебя был не только тяжелый день, но и тяжелая ночь, – съехидничала пьяная женщина.

– И ночь тоже. Я тебе русским языком сказал, что хочу немного побыть один. Иди в дом.

– Где ты хочешь побыть один? В гараже?!

– Хотя бы и в гараже.

– Почему?

– Я готов быть где угодно, только бы не видеть твоей пьяной рожи! – взорвался Яков. – Неужели ты до сих пор не поняла, что пьяная ты мне неприятна.?!

Женщина не уходила.

– Яков, скажи, ты хоть немного меня любишь? Хоть самую малость? Можешь не отвечать. Я знаю ответ. Ты вообще никогда никого не любил. Ты не умеешь любить людей. Ты умеешь любить только деньги.

У меня заболела голова. Мне стало невыносимо холодно, словно меня пронзил сильный ледяной ветер. Это нервы. Занемели ноги. Больше всего на свете мне хотелось выпрямиться, встать во весь рост. Я поняла, что больше не могу сидеть в бездействии. Не могу! У каждого человека есть определенный запас терпения, но когда он иссякает, человек способен на самые непредсказуемые поступки.

– Яков, я больше так не могу… – вновь заговорила женщина.

– Как?!

– Так.

– Я спрашиваю, как ты не можешь?!

– Так.

– Но как?!

Женщина покачнулась, оперлась о стену и еле слышно сказала:

– Я больше так не могу. Я не могу так жить.

– Как?!

– Так, как мы с тобой живем.

– Ты устала от денег?