Никогда не кончится июнь

И почему-то еще одно потаенное чувство, забытое словно еще до рождения, скрытое глубоко-глубоко в памяти, в той самой памяти, что не здесь, приподняло свою голову…

Будто я знаю, как…

Из комнаты вдруг поползла жара невероятной температуры, и чувство это, не успев открыться, расплавилось и обвалилось назад, в глубокую нору той, другой, памяти. Жар потоком плеснул в лицо, качнув прямо к двери легкое тело под рубашкой.

— Кто там?! — взревел громовой бас, и дверь распахнулась настежь.

В ту же секунду из комнаты пролился яркий свет, и перед моим взором возникло кипящее яростью лицо гигантского, под потолок, человека в тельняшке, и шею совсем близко обдало его тяжелое дыхание.

Мечась не на шутку испуганным взглядом по углам, я отшатнулась назад.

Где же бабочка?!

И ужас, леденящий ужас пронзил меня насквозь — он пробежал по телу резким и мощным электрическим разрядом, и от внезапной слабости в коленях я едва удержалась на ногах.

ГДЕ ЖЕ БАБОЧКА?!. Неужели она не спасет меня?!

А в следующую секунду мои длинные волосы оказались зажатыми в огромной волосатой ладони.

ГЛАВА 17

Внезапно в моем ненадежном укрытии стало жарко, как в печи, и я почувствовала, что воздуха начинает не хватать — он все сильнее рассеивался в этой наплывающей жаре, и я, задыхаясь, уже втягивала в себя лишь опаляющий легкие огонь.

— Мама… — пролепетала я, чувствуя, как отдаляется гомон толпы, как притупляется боль у корней волос, как меркнет яркий свет, и как я сама растворяюсь в этом пылающем пламени, осыпаясь в маленькую горку пепла…

— Закрой лицо… мне пришлось это сделать… — возле уха легким дуновением пролетел шелест, и я, внезапно восстав из пепла и бесконечно этому удивляясь, легко и плавно взмыла в воздух — в прохладный, широкий воздух июньской ночи, и вдохнула его всей своей сдавленной грудью, захлебнувшись первым же глотком.

Розовый луч рассвета высветился на небе, расцвечивая его бледной радугой.

— Ты проспала… мне пришлось это сделать… поздно… поздно… — легкий шелест остался в небе, а я выкатилась из объятий бабочки и стремительно, камнем, полетела вниз…

… — Даша! Даша!

… — Даша, да проснись же ты!

Я, наконец, открыла глаза и увидела Степу, трясущего меня, как тряпичную куклу.

Я, в длинной ночной рубашке, лежала на своей постели.

Господи, какой жуткий сон! И уже второй раз подряд!

Лицо Степы было встревожено.

— Я уже полчаса тебя бужу!

— Полчаса?..

Одернув рубашку, я села на постели.

— С тобой все в порядке? Дверь была распахнута настежь!

Все еще чувствуя неотпускающий страх, я ощупала свои плечи, руки и колени.

— Вроде да… Просто сон…

— Опять?! Тебе надо попить чего-нибудь успокоительного. Хочешь, я у дяди Бори посмотрю?

Я тут же снова вспомнила про эфедрин на подоконнике.

— Да нет, не надо…

Тем более, дяди Бориного…

— Ты лежала прямо как мертвая!.. — восклицал Степа, обнимая меня и тычась носом в плечо. — Белая, как простыня, ни дыхания, ни пульса…

Я начала постепенно приходить в себя.

Внимательно посмотрела на Степу.

— Сегодня я ночую у тебя.

От меня не укрылась тень радости, мелькнувшая на его лице.

— Одевайся, я тебе творог приготовил с клубникой, — воодушевленно произнес он и зарылся руками в мои волосы. — Ой… — голос его осекся, — а что это с тобой?

Я повернула к нему лицо.

— Что?

— Волосы…

— Волосы? А что с моими волосами?

Я пропустила густые пряди меж пальцев и заметила, что они как-то слишком быстро закончились.

Почувствовав неладное, я вскочила с кровати и бросилась в прихожую, к огромному зеркалу во весь рост.

И увидела, что волосы мои, еще вчера густым полотном падающие до пояса, обрезаны по самые плечи.

О Боже!

…мне пришлось это сделать… поздно… поздно… — возник в памяти теплый шелест возле уха, и горькие стоны, и биение в стекло…

…ты проспала…

Когда я вновь повернулась к Степе, он изменился в лице.

— Да что ты так ужасаешься?! Тебе и с такой прической очень даже хорошо…

Не имея сил говорить, я опустилась на стул и покачала головой.

— Нет, не то…

— Да нормально, говорю тебе!.. Волосы не зубы — отрастут!

Я посмотрела ему прямо в глаза.

— Это был не сон.

Парень захлопал светлыми ресницами.

— Я там была… Он схватил меня за волосы… А бабочка… она каким-то образом отсекла их, чтобы унести меня оттуда!.. — забормотала я словно в припадке.

— Откуда?.. — прошептал Степа угасающим голосом.

— Из подземелья! — вскрикнула я и разрыдалась.

— Не плачь! — кинулся ко мне рыжеволосый мальчишка.

Я подняла на него зареванные глаза и воскликнула в отчаяньи:

— Ты только верь мне, верь, как я тебе поверила! Это не сон! Я действительно летала туда! Я уже дважды побывала там! Я боюсь, что в следующий раз я оттуда не выберусь!

— А как ты туда попадаешь? — медленно задал вопрос Степа.

И я рассказала все-все, с самого начала.

— Так не ходи больше за бабочкой! — приказал парень.

Я опустила голову.

«Ты не знаешь, что у НИХ в плену остается ОДНА ЮНАЯ ЖИЗНЬ…»

— Я должна. Так указано в послании.

— А где это подземелье? — глухо спросил Степа после паузы.

— В кафе «Лабиринт»… — тихо ответила я.

Он придвинулся поближе, потом присел на корточки у меня в ногах и взял мои руки в свои. Глаза его блеснули решимостью.