Никогда не разговаривай с чужими

— Сядьте, мистер Гриви! Не выходите из себя! И позвольте сказать кое-что. У нас все это было в архивах, и мы, конечно же, просмотрели их внимательно после того, как был арестован Мейтленд. Нам не разрешили тогда рассказать вам об этом, ни вам, ни вашим родителям. Полагали, что это будет слишком больно для вас. Но ваша сестра оцарапала того человека, который ее задушил. Должны были остаться глубокие царапины, так как под ее ногтями было много крови и кожи. Вы, надеюсь, не сомневаетесь, что мистер Симмс оказался первым у нас под подозрением? Да-да, именно так и было. Все его передвижения были нами проверены и перепроверены. Все, что он сказал, тщательно проанализировано, проверено. Мы не полные дураки, мистер Гриви, вы же понимаете. И если мы что-то делаем, мы знаем, что и зачем мы это делаем. И, исходя из того, что мы обнаружили под ногтями вашей сестры, Марк был первым, кому сделали анализ крови, и большего доказательства его невиновности просто не требовалось. Кровь мистера Симмса второй группы, резус отрицательный, а кровь под ногтями была четвертой группы, резус положительный. Точно такая, как у Родни Мейтленда.

11

Все разъехались на отдых. Даже уличное движение в городе стало менее оживленным. Левиафан, Химера и Медуза, другими словами, Манго и Ангус Камероны и Грэхем О'Нил, были на Корфу, Сцилла, он же Кит О'Нил, был в Швеции. Единорог, или Николас Ролстон, и Василиск или Патрик Крэшоу, тоже разъехались кто куда со своими семьями. Харибда и все остальные члены семьи Хобхаус переехали в предместье Россингхема Санта-Мари на месяц. Только Мейблдины по каким-то причинам, связанным с бизнесом родителей, не могли никуда уехать до последней недели августа.

Поэтому Чарльз и не ожидал обнаружить в тайнике под эстакадой какой-нибудь новый приказ. Он был достаточно занят и без этого. Возникли неожиданные трудности в выяснении сроков начала ремонтных работ внутри дома номер пятьдесят три на Руксетер-роуд. Попытка завязать знакомство с Мартином Хилманом, явно более инициативным из двух возможных членов Лондонского Центра, тоже пока не увенчалась успехом. Они условились встретиться в кафе, расположенном на полпути к Шот-Тауэр от Бекгейта, но когда он туда добрался, единственными посетителями кафе оказались Рози Уайтекер и Гай Паркер. Рози нанесла зеленую краску на взъерошенные волосы и надела черные очки в металлической оправе, как у Грэхема О'Нила. Одежда на обоих, с головы до ног, была модного, как будто пыльного, черного цвета. Они сердечно поздоровались с ним, а Рози даже поинтересовалась, не хочет ли он коку. Чарльз вежливо отказался и отошел в задумчивости. Теперь он не подошел бы к Мартину ближе двух метров и то же самое посоветовал бы и Манго.

Новые электронные часы Чарльза показывали шесть двадцать четыре. Отец поедет домой в семь, и у него в запасе достаточно времени, чтобы доехать до гаража на автобусе. Тайник можно проверить с таким же успехом и через день. Автобус, подошедший к остановке, шел по другому маршруту, но до Ростокского моста его маршрут совпадал с тем, по которому три дня назад Чарльз ездил в Нанхаус. Устроившись на месте, которое он всегда выбирал, если оно было свободным, — впереди справа, — Чарльз размышлял о «работе», которую мог бы предложить ему Питер Моран.

Нельзя сказать, что он легко отделался, потому что особой опасности и не было. Входная дверь коттеджа оставалась открытой все время, и к тому же он почти с первого взгляда определил, что реальная угроза существует. А это значит, что он сразу же выиграл битву наполовину. По этой причине Чарльз почувствовал настоящую гордость за себя, мысленно одобрительно похлопал себя по спине за бесспорную изощренность, искушенность. Но он не мог избавиться от мысли, насколько незавидным было бы его положение, если бы родители узнали обо всем.

Пару лет назад, не больше, его сестра Сара с подружками разговорились с каким-то мужчиной, которого они случайно встретили и позволили ему пойти вместе с ними в кино. Сара довольно неблагоразумно рассказала об этом родителям. Ничего не произошло, мужчина оказался просто общительным человеком и откровенно радовался их компании, но Чарльз тогда подумал, что отца хватит удар, а что же говорить о матери! Когда Сара начала рассказ о походе в кино с незнакомцем, мама демонстрировала отцу платье, или костюм, или что-то, что купила себе в этот день. Если бы кто-нибудь сказал Чарльзу, что в такой момент маму сможет что-то расстроить, он никогда бы не поверил. Но что было! Она взорвалась, как петарда, она не просто кричала, она визжала. И под конец заставила Сару торжественно поклясться, что не заговорит больше ни с одним мужчиной никогда, всю свою жизнь. Ну, почти…

Такое не забывается, и Чарльз мог предвидеть, какой скандал вызвало бы его сообщение о неожиданной встрече с Питером Мораном. Поэтому он вовсе не собирался рассказывать что-нибудь родителям и не видел в этом ничего дурного.