Никогда не слушайте Элис!

Люди за соседними столиками снова стали на нас таращиться. Наверняка предвкушали, как придут домой и расскажут, что видели в кофейне полоумную компашку. Вот умора-то! Норман сидел чуть в стороне от нас, вид у него был озадаченный. Вероника побелела от злости, но я понимала, что она ничего не может предпринять. Думаю, она боялась делать Элис замечания, чтобы та не отколола чего похлеще.

Тут Джейми протянул руку и утащил последнюю булочку. Пока мы смотрели на Элис, он умудрился стрескать почти все, что было на тарелке. Добрая половина каждой булки украшала его мордаху и одежду, но и слопал он все-таки немало.

Вероника наклонилась и погладила его по голове.

– Джейми, детка, пожалуй, хватит булочек. Положи-ка обратно на тарелку.

Джейми посмотрел на нее, а затем издал свой фирменный дикий вопль:

– Нееееет! Хочу булку. Хочу!

– Давай завернем ее в чистую салфеточку, и потом скушаешь дома? – Вероника говорила спокойно, но на ее лице читалось отчаяние.

– Нееееееееееет!

На этот раз вопль был громче и протяжней. Теперь на нас пялились и с другого конца зала тоже. Я бы и сама пялилась, если б не сидела посреди всего этого кошмара. Я посмотрела на Элис. Судя по ухмылке, она была в восторге от происходящего. Она наклонилась и шепнула мне на ухо:

– Молодчина Джейми. Хоть и не знает, что мы пытаемся отпугнуть Нормана, а все равно помог.

– Угу. Супер. Счастлива за тебя. Может, пойдем? По-моему, бедный Норман уже напугался будь здоров.

– Скоро, – улыбнулась она. – Обещаю, скоро пойдем.

Джейми продолжал голосить и тянуться за булкой, которую Вероника умудрилась у него отнять. Она, наверное, уже сто раз об этом пожалела, но при Нормане не хотела идти на попятную. Думаю, она пыталась изобразить из себя супермамашу, у которой все под контролем, – правда, последние лет десять у нее это плохо получалось.

– Дорогой, извини, но больше нельзя. Ты и так уже много скушал. Ты же не хочешь, чтобы тебя стошнило?

Зря Вероника это сказала, потому что Джейми тут же издал неприятный звук, как будто давился кашлем, и вывалил на стол гору булочек, а также шоколадные хлопья, которые съел на завтрак. Гадость. Прямо сцена из самого мерзкого ужастика. С одежды Джейми на стол заструилась вязкая бурая жидкость. Мы с Элис, опытные старшие сестры, знали, как действовать в такой ситуации: мы тут же вскочили и убрались с линии огня. Невезучий Норман был менее опытен. Он придвинулся поближе.

– Бедный поросеночек, тебе… – начал он, и тут Джейми снова мощно рыгнул, и все, что еще оставалось в его желудке, фонтаном изверглось прямо на Нормана.

Вероника схватила тканевую салфетку и принялась вытирать его пиджак. Толку-то. С таким же успехом можно фантиком сдерживать приливную волну. Люди, сидевшие рядом, почуяв запашок, засобирались уходить.

– Прости, ради бога, Норман. Мне так жаль, – снова и снова повторяла Вероника. Норман едва ли ее слушал. Он пытался спасти от потоков рвоты свои ботинки. Вероника вдруг повернулась к Элис. – Ты… ты… – Надо полагать, у нее на языке вертелась масса названий для своей единственной дочери, но при Нормане она их озвучивать не хотела. – Отведи своего брата домой и выкупай. Я приду позже.

Она так это сказала – я чуть со страху не умерла. Но Элис решила дерзить до последнего:

– Само собой. Как я уже сказала, слушаю и повинуюсь. – Она потянулась к чистому краю стола и отлепила из-под низа жвачку. – Надо же, чуть не забыла!

И не дав матери ответить, она взяла Джейми за руку, и мы вышли на улицу. По дороге этот ребенок опять начал скулить:

– Я же хорошо себя веду. Дашь булочку?

Глава девятнадцатая

Все прохожие на нас пялились. Элис была не в себе, словно переела вредных красителей. Она скакала по тротуару, в глазах у нее был странный блеск. Мне не хотелось с ней разговаривать. Непонятно, что говорить, когда она в таком настроении. В миллионный раз за эту неделю я мечтала о том, чтобы оказаться дома с мамой, папой и Рози. Скучно, конечно, но после всех пережитых волнений я бы с удовольствием поскучала.

Элис волокла Джейми за собой. Он по-прежнему скулил, но уже тише, как будто у него садились батарейки. По его лицу текли слезы и сопли, а одежда вся была в рвоте. Я плелась за ними следом – не потому что хотела, а потому что ничего больше не оставалось.

Мы остановились, чтобы перейти дорогу, и к нам подошла маленькая старушонка.

– Что у нас случилось? Почему бедный ребеночек плачет?

Небось решила, что мы его похитили. Да кому в голову придет похищать такое отвратительное создание, когда вокруг полно милых, чистеньких детишек!

Элис свирепо посмотрела на старушку и открыла было рот, но я отпихнула ее в сторону, прежде чем она успела что-нибудь сказать. Хватит на сегодня проблем, решила я.

Я изобразила милую улыбку, которая всегда нравится взрослым.

– Все в порядке. Честное слово. Он ее младший брат. Мы ходили в кафе с их мамой, и ему стало плохо, и она попросила нас отвести его домой и выкупать.

Даже врать не пришлось.