Никогда не связывайтесь с животными. О жизни ветеринара

Через 10 минут Калиси была уже под капельницей, лекарства поступали ей в кровеносную систему, а мы ждали результатов анализа. Меня стали одолевать сомнения, возможно, я чего-то не заметил и мы что-то пропустили. Калиси лежала накрытая простынкой на теплом матрасе. Никки спустилась со второго этажа с горячим чаем для всех нас, к тому времени нам уже надо было чем-то подкрепиться, у меня желудок урчал от голода. Аппараты, обрабатывающие анализы, располагались в лаборатории наверху, они передадут данные в компьютерную систему, как только закончат процедуру. Попивая чай, я опять обновил все данные в системе: да, результаты пришли. У Калиси в крови было повышено количество белых кровяных телец, что предполагало наличие инфекции; токсины, которые должны были фильтроваться почками, концентрировались в крови. На тот момент было сложно сказать, отчего лейкоциты повысились, но количество было средним; я подумал, что, возможно, это результат обезвоживания, а не проблема с почками. Пока мы только начали наше лечение, так что посмотрим. Я бы, конечно, отложил операцию на какое-то время, но если мы хотим спасти щенков, то надо приступать немедленно.

В обычной ситуации перед операцией мы делаем собаке медикаментозную подготовку. Вводим комбинацию лекарств для снятия боли, снижения количества наркоза и предупреждения сердечной аритмии. К сожалению, такие лекарства могут сказаться негативно на щенках. Вместо этого мы сделали Калиси индукцию, интубировали и пустили анестезирующий газ. Вскоре Калиси была без сознания, в стабильном состоянии. Единственное, что я мог сделать в той ситуации, чтобы как-то облегчить предстоящую боль, – сделал местный наркоз, обколол анестетиком зону на брюхе нашей роженицы. По крайней мере, боль от разреза будет не так чувствительна.

Сразу после действия местного наркоза я стал делать разрез. Пэт следила за состоянием собаки, обязанность Никки – забирать щенков по мере их появления и заботиться о них, если нужно будет их реанимировать. Когда я вскрыл брюшную полость, то сразу увидел, в чем проблема. У Калиси был разрыв матки. Она так сильно напрягалась, что навредила сама себе. Один щенок уже был вне матки, он находился в брюшной полости и был мертв. Шансы, что остальные еще живы, быстро уменьшались. Я расширил разрыв матки и стал осторожно подталкивать щенков к отверстию. Показался следующий, девочка. У щенков индивидуальные плаценты, к счастью, ее была все еще соединена с матерью. Когда я ее вынимал, то видел, как бьется у нее сердце, она была жива. В плаценте я передал ее Никки.

Я работал в логической последовательности, стараясь как можно скорее вытаскивать щенков по очереди. Пока что у нас было два живых и один мертвый. Затем я перешел к тому, что застрял в родовом канале. Мягко и аккуратно я двигал щенка. У него распухла голова, но на удивление у него еще были шансы выжить.

Всего у нас было шесть щенков: четыре мальчика и две девочки. Один мальчик умер, но остальные уже начали тихонько пищать, давая нам знать, что живы. Как только мы освободили Калиси от бремени, тут же дали ей болеутоляющее. Я бы хотел ее тут же простерилизовать, чтобы избавить от мучений на будущее, но мистер Смит, заполняя форму согласия, от такого варианта отказался. Вполне возможно, что он захочет вязать ее снова. Но я ведь мог пойти на обман. Я мог под каким-нибудь предлогом сделать ей гистерэктомию, но не могу нарушать принцип нашей профессиональной этики: врач не может врать.

Как только мы вынули последнего щенка, все внимание перешло на мать. Мы промыли брюшную полость, убрали жидкость, вылившуюся из разорванной матки. Теперь надо было заштопать разрыв. После того как на матку наложили швы, все остальное было простой хирургической процедурой. В хирургии есть один странный феномен: перед операцией я иногда очень тревожусь относительно того, сколько времени что займет, переживаю, насколько сложно будет все проходить, но, как только я сделал первый разрез, тут же перехожу в другой режим и перестаю думать вообще; режим «думать» включается снова тогда, когда операция закончилась. Практически такое же состояние бывает на соревнованиях: ты ловишь «поток», полностью погружаясь в свои действия, и не думаешь ни о чем. Время перестает существовать, и это поразительное, приятное, непередаваемое ощущение.

Как только мы закончили, Пэт и Никки приступили к следующей фазе работы: они стали перемещать пришедшую в сознание маму на лежанку и даже пытаться приложить голодных щенков первый раз к маминому соску. Требуются нежность и терпение, чтобы щенки открыли рот, тогда их можно приложить к соску, и они присосутся к нему сами. Первое молоко, колострум или молозиво, очень важно. Оно богато питательными веществами и антителами. Щенки способны усваивать его сразу же, так что все антитела от мамы переходят в их кровеносную систему и обеспечивают непосредственную защиту до тех пор, пока у них не заработает собственная иммунная система.

Я уже собирался звонить Смитам, как прибежала Никки.

– У нас проблема.