Никогда не связывайтесь с животными. О жизни ветеринара

Когда COVID-19 добрался до Великобритании, он усугубил положение и в без того перегруженном ветеринарном секторе. Ограничения на передвижение, локдауны, требования самоизоляции заболевших и контактировавших с больными сотрудников – все это сильно подорвало наши кадровые резервы. В одной из клиник, с которой я регулярно сотрудничаю, кадровый состав наполовину состоит из ветеринарных хирургов из других европейских стран. В условиях коронавируса это означало, что сотрудники, которые могли приезжать к нам в командировку, больше не могли или же не желали этого делать. Мы были вынуждены минимизировать контакты с владельцами животных ради их и нашей собственной безопасности. То есть мы лишились в лице хозяев дополнительного медперсонала. Ведь при осмотре зачастую присутствуют сами владельцы, и они тоже оказывают помощь врачу, держат и успокаивают своего питомца. В отсутствие владельца нам, врачам, приходилось импровизировать, приспосабливаться и в целом полагаться на помощь всех тех божеств, что были не прочь посодействовать. Если это не срабатывало, то приходилось просить медсестер, у которых и без того забот был полон рот. Социальное дистанцирование, маски, экраны и прочие меры усложнили все процессы: от простого разговора до проведения операций. И на все стало уходить больше времени.

Спустя несколько дней, когда мы привыкли к новой ситуации и справились с первоначальным ступором, мы отсортировали пациентов таким образом, чтобы нагрузка была более-менее вменяемой, и поначалу спрос на наши услуги вернулся в нормальное русло, но затем снова резко пошел вверх, потому что люди в период локдауна стали обзаводиться питомцами по нарастающей. Видимо, чтобы заполнить ту пустоту, которая образовалась в их жизнях из-за того, что стали невозможны нормальное социальное общение, тренировки в спортзалах, выезды в отпуск и на выходные. Нам пришлось перестать записывать новых клиентов, отменять несрочные процедуры и дозированно распределять свое время исключительно на тех, кто реально в нас нуждался. Даже неотложная помощь, я с таким столкнулся впервые в своей практике, периодически была недоступна; они просто не могли найти ветеринаров на ночную смену, потому что эти врачи отработали уже полную дневную смену и должны были выйти на работу завтра. Многие – и я не исключение – брали дополнительную нагрузку и работали в несколько смен. Но я также и отказывался от переработок, несмотря на повышенные ставки, потому что просто был не в состоянии работать больше, чем это реально для человека, и при этом не сойти с ума.

Посреди всего этого хаоса я и познакомился с Горацием; впервые я услышал о нем в коридоре от коллеги, с которой у меня произошло непреднамеренное столкновение. Часто так бывает, что бежишь из одного кабинета в другой за каким-нибудь инструментарием или препаратом, а навстречу тебе из другого кабинета внезапно выскакивает другой врач – столкновение неизбежно. Я извинился перед коллегой, и мы уже вместе побежали по коридору дальше. Ей также нужно было взять кое-что из холодильника. Я благородно пропустил свою коллегу вперед.

Любопытство всегда перебарывает во мне мою природную скромность.

– Что у вас? – спросил я.

– Язва роговицы, – ответила мне Франческа. – Не хотите взглянуть?

– Без проблем, конечно взгляну, заскочу к вам попозже, – ответил я.

Мне из холодильника нужна была лишь вакцина; на этот раз мне повезло: на приеме был щенок, которому всего лишь надо было сделать прививку. Осмотрев пса и убедившись, что он здоров и доволен своей собачьей жизнью, я должен был неотвратимо огорчить его, вживив под кожу микрочип. Игла аппликатора должна быть достаточно большой, чтобы через нее прошел чип размером с рисовое зерно. Я аккуратно оттянул кожу на загривке одной рукой, а другой воткнул шприц с чипом ему под кожу. Щенок так жалобно заскулил и посмотрел на меня полными недоумения глазами, как бы вопрошая: «За что? Ты ж был мне друг?»

– Прости, малыш, – поспешил ответить я на эту жалобу в надежде, что мои человеческие слова преодолеют межвидовой барьер непонимания.