Никогда_не...

— Угу, да. Конечно, люди. На мнение которых тебе абсолютно плевать. Что они могут понимать, ограниченные людишки. Ты же у нас самая умная, только твоё мнение имеет значение.

— Как вы точно сказали, Полина Александровна. Только обо мне или о себе? Ведь вы тоже считаете себя умнее других и позволяете себе то, чего остальные делать не могут, — сарказм от ее замечания перекрывает жест, которым Крис придвигает к себе чашку, и как-то осторожно, с детской беззащитностью накрывает ее ладонями, грея их о стекло. И я в очередной раз думаю — какой бы была эта девочка, по сути, едва успевший повзрослеть ребенок, если бы ее жизнь сложилась по-другому? Если бы ее любили и не обделяли вниманием с самого детства? Могла бы она давать любовь в ответ, или эта ее глубокая пустота внутри — врожденная и на всю жизнь?

— Еще немного, Крис, и я подумаю, что ты решила со мной задружить, — поднимая ладонь над паром, исходящим от моей чашки, я поигрываю пальцами с дымом, извивающимся в причудливые узоры. — Иначе, с чего бы ты так настойчиво подчеркиваешь сходство между нами?

— Не знаю, Полина Александровна. Может, мы и в самом деле с вами похожи — только я отличие от вас не такая эгоистка. И не думаю, что вправе вмешиваться и менять жизнь людей, сделав охуительно тупые выводы об их отношениях и возомнив себя полицией нравов.

— Это ты-то не вправе вмешиваться? — теперь я хохочу, уже не сдерживаясь. — После всех тех показательных акций порки у тебя в паблике?

— Это было нужно не мне. Это было нужно тем, кто пострадал. Бумеранг всегда возвращается. И общественное осуждение — как раз то, что нужно было, чтобы показать, что за все своим поступки придётся платить. Рано или поздно. Даже если твоя жертва сейчас беззащитна и не может за себя постоять. Придет время и все изменится. Так что теперь эти моральные уроды подумают дважды, прежде чем кого-то гнобить и унижать ни за что ни про что.

Опять понеслась. Я уже успела понять, что со своего любимого конька Кристина не слезет, и ни малейшего сомнения в собственных поступках у нее никогда не возникнет.

Сейчас меня интересует только вопрос, который я не успела ей задать во время нашей съёмки.

— Послушай, Крис. Ну, месть местью, это ладно. Но неужели она больше привязанности? Неужели нельзя было простить и забыть — из-за симпати, например. Виола же была тебе небезразлична. Ты ее даже… любила как-то… по своему.

— И нихера не по-своему. Я просто ее любила, Полина Александровна. Вот так. Без всяких «но» и «по-своему». И она меня тоже.

Смысл выражения «моя челюсть упала на пол» я понимаю в ту же секунду, когда чувствую, как непроизвольно открываю рот — и не могу прикрыть его, замерев в гримасе нескрываемого удивления.

После всех ёрничаний я не ожидала такой откровенности от Крис. Совсем не ожидала.

— То есть? Что значит — она тебя любила? Вы были вместе, что ли? Как пара?

— Да хер там, Полина Александровна. Какая там пара, — Крис, напряжённо глядя перед собой, цепко сжимает горячу чашку пальцами, как будто не чувствуя, что может обжечься. Инстинктивно, наклоняясь чрез стол, пытаюсь убрать ее руки от горячего стекла — и в ответ она отшатывается, как будто мое прикосновение может причинить ей боль, а не горячая поверхность. Странная, колючая и несчастная девочка. Которая, привязываясь, сама того не понимая, делает такими же несчастными остальных.

— Она такая тупая овца была, что никогда бы этого не признала. Только поступки говорят сами за себя, больше, чем слова, да? — откидываясь на спинку стула и всё-таки убирая руки от стекла, продолжает Крис, а я молча и с жадным любопытством ловлю каждое ее слово. Ей всё-таки удалось увлечь меня своей открытостью, и я не хочу ее спугнуть.

— Как думаете, Полина Александровна, круто было жить и видеть, как твой любимый человек трахается со всем, что движется, а с тобой — с той, кто знает и понимает ее лучше их всех — даже не целовался никогда. И шансов поменять хоть что-то нет. Ви знатно приофигела бы, если бы я только намекнула ей на это. Как думаете, легко понимать это? Хотя она все время повторяет тебе, каждый вечер буквально — бля-я, была б ты пацаном, я б с тобой замутила. Я бы замуж за тебя пошла, наверное — как вам такое?

— Я… не пойму, в чем проблема, Кристина… На дворе две тысячи девятнадцатый, Виола, что — ничего не знала о том, что бывают не только гетеросексуальные пары?

— Вы щас говорите, как херовый лектор по половому воспитанию, — снова не упускает шанс уколоть меня Кристи, но я не обращаю на это внимания. — «Гетеросексуальные пары»! Скажите проще — лесбиянки. Или это и для вас ругательнее слово?

— С чего бы вдруг? Две мои хорошие подруги живут вместе уже много лет. Да ты и сама знаешь, в каких кругах я общаюсь. Нам давно плевать, кто с кем спит.