Никогда_не...

— Сейчас, сейчас начнём, — тем временем повторяет Артур. — А чего места возле тебя пустые еще? Василя вот вижу. Классно съездил, Василь, Марина рассказывала, как ты с Лямой погулял сегодня. Олян… — он кивает ей, на что она отвечает молчаливой улыбкой. — А Полина где? Ты чего своих лучших гостей в хвосте держишь, а, деда?

— Та хто ж держит? — иронично приподнимает седую бровь Гордей Архипович. — У нас тут вольному воля, хто где сядет, там и удобнее. То в них там, с Петром, своя свадьба просто. Так, Петре? Не боишься, шо наш гость с города тебе у пику зазвиздюлит? Шо ты с его наречённой там гарно спелся. Чи то спился, га? — уточняет хозяин, и большая часть собравшихся за столом громко смеется, только мне становится не до смеха.

Лучше мне больше не пить здесь — расслабляться хорошо в компании друзей, а в том, что у меня среди местных есть друзья я сильно сомневаюсь. Ещё и Вэл, чью ревность безуспешно пытается разбудить Гордей Архипович, совсем не обращает внимания на его слова, завороженно глядя, как Оляна учит его пить по-местному, с локтя, не пролив ни одной капли.

Отличная же мы парочка с «Василем» — я кручу шашни с румяным Петром, у которого «жинка на сносях», а мой жених попал в плен амазонке и совсем забыл о нашей возвышенной страсти. Городские, что с нас возьмёшь. Свободные нравы.

Но Артур снова возвращается своей идее:

— Так пусть с Петром и пересаживаются. А то как-то странно — тут пусто, на том краю густо. Ну что, Петро? Перейдёшь к нам?

И пока Пётр, озадаченно хлопает глазами, явно не горя желанием перебираться ближе к почётным местам — ему и тут неплохо со своей наливочкой — Артур ещё раз призывно похлопывает ладонью по столу рядом с собой. По рядам хуторян начинает ползти недовольный шёпот:

— Петре, ну ты чего?

— Давай уже, вставай, сколько тебе ждать?

— Та швидше, ты дывы, яка цаца!

— Ну? Оце б мене так молодой хазяин зазывав!

Похоже, во всех такое активное внимание вызывает только восторг и радость, кроме самого Петра — и тут я понимаю, что мы с ним в чём-то родственные души. Оба хотим, чтобы нас оставили в покое, только этого никак не получается.

— И Полину бери с собой, раз ты за ней сегодня ухаживаешь, — добавляет Артур, пряча улыбку, которая все равно расползается по его лицу — закусывая нижнюю губу, он пытается сдержать её, не выдав себя. Вот только как по мне — так выдаёт. Выдаёт с потрохами.

— И с Полиной, и с сивухою, — добродушно соглашается Пётр, и под общие смешки, мы вместе выбираемся из-за неудобных лавочек, после чего проходим во главу стола. Я стараюсь не оглядываться на тот край, где сидит испепеляющая меня взглядом Катерина, а Пётр, несущий свою драгоценную бутыль, по ходу уточняет:

— Слышь, мала, а Полина — це ты? А то шоб я в просак не попав як дурень.

— Да конечно я. Не сивуха же.

— Не, не сивуха! — довольно смеётся он. — Сивуху я завжды признаю, ни с кем не попутаю!

Снова водружая бутыль на стол, Петро мостится рядом с «молодым хозяином», а следом за своим новым «полюбовником» сажусь и я. Тоже совсем рядом с Артуром, всего через одного человека. Только почему мне кажется, что между нами никого нет, и я вижу его, даже не глядя в ту сторону и нарочно отворачиваясь?

— Наливай, Петре, — тут же предлагает Артур. — Сегодня гуляем.

— И гуляем по-серьёзному, так, сынку? — по голосу главы поместья не могу понять, то ли он ворчит, то ли по-доброму подтрунивает над внуком.

— Так, почему нет? Меня долго не было, надо все догнать.

— Догнать и перегнать! — активно поддерживает Оляна не только словом, но и делом. Пока все сидят и ждут, она спокойно дегустирует местные наливочки, и с их края стола постоянно доносятся смех и сдавленное хихиканье Вэла. Исходя из того, что больше никто из присутствующих себе такого не позволяет, я снова делаю вывод, что здесь она на особенно счету. И что хозяин это давно принял и согласился.

— Ну, добре! Завтра не мне, вам погано будет. От только наш закон вы знаете — гулянка от работы не спасает.

— Конечно знаем, хозяин. Но завтра будет завтра. А сегодня… ну, сами видите, — не прекращая смеяться, Оляна придерживает за локоть Вэла, который все пытается повторить ее подвиг, но половину навивки проливает на себя. Я смотрю на него во все глаза, не веря, что Вэл Донцов сидит в запачканной рубашке, совсем не обращая на это внимания… Да такого не было за все время нашего знакомства!

— Сегодня мы гуляем и свинячим! — важно добавляет Вэл, и по его осоловевшим глазам вижу, что он успел захмелеть даже с половины выпитой наливки. — Работа, забота — это все потом! Ну что мы там в наших городах — разве ж это жизнь? Суетимся, бегаем, о главном не помним — что надо почаще гулять и свинячить. И сливаться с природой! Раскрывать в себе дикость! Возвращаться к корням! К инстинктам и первобытности! Так что давайте это… За возвращение к корням! — воздевая руку, провозглашает Вэл, и по гробовому молчанию, повисающему за столом, я понимаю — что-то здесь не так.