Никогда_не...

— Та ладно, не злись. Съездишь, развеешься трохи. Чи ты уже вночи розвиявся, думав, вдень отдыхать будешь? А не, сынку, не выйде так. Законы наши сам знаешь — де б ночью не шлялся, вдень треба працювать все одно, — как ни в чем ни бывало продолжает Гордей Архипович, пока я быстро переглядываюсь с Артуром. Неужели дед обнаружил его ночное отсутсвие? Так Артур ушёл на нашу встречу только к утру, это всегда можно списать на неожиданную работу в конюшне или куда они там бегут с первым лучом солнца? Или никто ничего не видел, и глава поместья намекает на ночные увеселения, после которых внук не успел отдохнуть?

Ох, как же мне не нравится все это. Быстрей бы вечер и окончание нашего пасторального путешествия.

— Так шо езжайте. Езжайте, давайте прям зараз. Хто там ще собрався с вами? Ты, Поля, будешь своего благоверного провожать?

— Я… нет. Мы уже попрощались, — говорю я, стараясь на замечать, как скептически ползёт вверх седая бровь Гордея Архиповича. — Пусть вместо меня лучше Оляна поедет. Она же тут над Вэлом шефствует, она его на эти изменения и смотивировала. Пусть его до последнего и проинструктирует.

— И то правда, — кивает Гордей Архипович с притворным пониманием. — Ты дывы, яка ты чесна, Полина — ни в жизнь не подумаешь, шо брехать можешь. Ну, добре. Оляна то й Оляна. Езжайте втроём, садить уже вашего Василя, и шоб до вечери вернулись. Маринко! Подстрахуешь сестру на конюшне. Я чув, там за Русланом дуже внимательно доглядать треба. Справишься?

И это ему известно… Внезапно мне начинает казаться, что Гордей Архипович все давно обо всех знает, а то, что прикидывается в чём-то несведущим — просто игра, как у кошки с мышкой, перед тем как прихлопнуть.

Пока вся честная компания бурно обсуждает, что надо делать, и что давать Руслану, если он проснётся и будет «плохо себя вести» — Оляна по-прежнему не упоминает о причинах этого — хотя, кажется, всем, кроме Вола известно, что у коня похмелье — я снова осторожно изучаю хозяина, доставшего трубочку и беззаботно пыхтящего ею. И это вызывает во мне диссонанс — если он обо всем знает, почему не сердится? Дела за его спиной творятся такие, которые можно и предательствам назвать — тайный выгул лучших лошадей ради блажи понаехавших туристов, внук, скрывающий больше, чем просто ночные отлучки, ещё и сговор с Оляной, которая согласилась его замещать.

Но нет. О последнем Гордей Архипович точно не имеет никакого понятия — ведь не колдун же он, везде имеющий свои уши.

«А те, кто проходил путь до конца, становятся козаками-харакерниками — могут превращаться в птиц и зверей, слышать и видеть все, что видят они, наводить магию и проклятия — их боятся больше всего» — вспоминаю вдруг слова то ли Вэла, то ли услышанное вечером за столом, и я вздрагиваю, отгоняя это наваждение.

Ну какие ещё характерники, ей-богу! Поверить в то, что Гордей Архипович, превратившись в птицу, летает над поместьем, выслеживая-узнавая тайные помыслы его обитателей, ничем на лучше веры в то, что Тамара, его дочь, может навести порчу и сломать мне жизнь. Эти места так и кишат суевериями, ещё немного здесь побуду — сама начну верить в эти бабушкины сказки.

Поэтому, когда Вэл с дорожной сумкой на плече, показывается у машины, я ему почти завидую. Да, он едет первый, в не самых лучших условиях, но уже завтра он будет в нашем с ним городе-миллионнике, давно ставшем родным. Там совсем другая жизнь, другие люди, все спешат и торопятся, и никому ни до кого нет дела — как же мне сейчас не хватает этой суеты и отстранённости!

И даже сейчас, когда мы дружно провожаем — нет, не Артура, которого здесь обожают, а Вэла, который, по сути, чужой для них, просто чудаковатый горожанин Василь — посмотреть на это сходится вся молодёжь, гулявшая вчера вечером, и народ постарше, и даже мой полюбовник Петро, отошедший от утреннего похмелья. Икая, он ухитряется пожелать Вэлу «доброго здоровья й шоб не пронесло в дороге».

— Хорошо. Как скажете. Спасибо! — Вэл по-настоящему растроган такими пышными проводами, в отличие от меня, еле сдерживающей раздражение из-за того, что не могу сейчас с Артуром даже парой слов перекинуться. — Прощайте, друзья! Вы славный народец, спасибо за сивуху!

Подкрепляя свои слова картинным жестом уезжающего барина, Вэл подходит ко мне.

— Ну, что… Типа встретимся уже у нас? И сразу на тусэ! Будем обмывать мой новый статус, закажем перцовку и сало! Прикинь, как все охуеют! — радостно вещает он мне в лицо, а я обнимаю его в ответ.

— Вэл, сало слишком калорийное и в нем холестерин. Ты прямо экстремальщик какой-то, — часто-часто моргая, стараюсь унять чувство, как будто с его отъездом я немножечко… осиротею. Ведь, как ни крути, а события последних дней я вряд ли бы достойно пережила без Вэла. Даже с Артуром — и то, кто знает… Может и не помирилась бы, если бы друг феерично не напился и не попал со мной к Никишиным.

От этой мысли по спине проходит противный холодок и, не разжимая рук у Вэла за плечами, я поворачиваюсь лицом к Артуру и беззвучно шепчу ему: «Возвращайся быстрее».

Артур в ответ на это только коротко кивает.