Никогда_не...

— Тихо… Спокойно. Мы во всем разберёмся. Мы точно разберёмся, нерешенных проблем не бывает, — шепчу себе я, сдувая со лба упавшую прядь — мои волосы растрепались и висят сосульками вокруг лица из-за жары и пыли. Но то, насколько свежо я сейчас выгляжу, волнует меня в последнюю очередь. Перед глазами, открывшись, мелькают короткие сообщения от Артура:

«Полина! Жди меня в доме, закройся, сделай вид, что спишь, ни с кем не говори, ДОЖДИСЬ МЕНЯ!!!!»

Весь этот экзальтированный капс и куча восклицательных знаков, к которым Артур, мягко говоря, не склонен, сразу заставляют меня думать, что пишет не он, у него украли телефон, а меня пытаются разыграть. Может, Вэл напоследок так шутит — это с его стороны в меня вечно летят заглавные буквы, бесчисленные эмоджи, троеточия, восклицательные знаки и другая орфографическая вакханалия.

Я даже не успеваю разволноваться или расстроиться от того, что всё сделала вопреки его просьбе, как следующее сообщение вызывает во мне еще большее удивление:

«НЕ ГОВОРИ С МОЕЙ МАТЕРЬЮ, НИКОГО НЕ ПУСКАЙ К СЕБЕ, Я СКОРО БУДУ»

То есть, все-таки, на остановке была Тамара Гордеевна? Я даже не испытываю радости от того, что глаза меня не обманули и сознание, оказывается, в полном порядке. Хотя, в каком там порядке, когда я нахожусь в ступоре из-за того, что совсем не могу понять, что происходит — и следующее сообщение от Артура только усиливает это ощущение.

«Полина, там полный пздц. Я такой придурок, что уехал. И что взял тебя с собой. Что вообще придумал все это. Не знаю, когда ты это прочитаешь и нахер я это пишу — все равно ты без связи… Я дурак, прости меня. Я скоро приеду и разберусь со всем»

И ещё одно, встык:

«Хоть бы с тобой все было хорошо. На остальное мне насрать — главное, чтобы с тобой все было норм»

Меня удивляет даже не его взволнованный и резкий тон — а таким Артур бывает только, когда что-то действительно его зацепило, пробило слишком глубоко, как было тогда, когда он рассказывал мне о случившемся в школе после выпускного. Ощущение непоправимого, чего-то, на что мы уже не имеем влияния, приходит с пониманием очевидной алогичности его поступков. Он пишет мне, зная, что я не прочитаю — и все равно не может сдержаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Да что же там стряслось у них?

— Девушка, ну хватит! Аж мороз по коже! — поворачиваясь ко мне, говорит неизвестная дама средних лет, на месте которой, когда я засыпала, сидел мой попутчик, для которого я держала автобус и просила водителя подождать.

Люди сменялись, заходили и выходили, а я никого и ничего не слышала. Как не слышу себя и сейчас, и только после ее замечания понимаю, что от волнения опять вспомнила свою глупую детскую привычку — скрипеть зубами. Это и вправду выглядит довольно отталкивающе, и я тихо говорю: «Извините», на самом деле не чувствуя ни капли сожаления.

Ещё одна дзинькнувшая смс-ка не то чтобы проясняет мой мозг, но немного снижает ощущение панической тревоги тем, что, оказывается, не знаю как, но я все сделала правильно.

«Ты уехала!! Не знаю как, но ты придумала круче, чем я! Охренеть, ну ты умничка!! Люблю. Никого не слушай»

И следом ещё одно:

«Еду следом. Я иногда в зоне, могу писать. Ты будешь в сети быстрее, чем я и точно прочитаешь. Езжай прямо домой, к себе, как и собиралась. Жди меня. Ни с кем не говори, никому не открывай. Они все знают. И не только дед. С ним мы всё решили. С остальными… не знаю. Решим!»

Чтобы не скрипеть и не стучать зубами, раздражая слишком нервную попутчицу, я зажимаю себе нижнюю челюсть, вцепившись в неё пальцами, и какое-то время сижу, молча глядя впереди себя. Я не знаю, от осознания чего у меня потрясение больше. То ли от того, что только что мы с Артуром, как сопливые романтики открыто признались друг другу не в чём-то там, а в любви, пусть и в переписке. Вот уж, как говорится, никогда не говори «никогда», жизнь все вывернет наизнанку. Я всегда смеялась над этими сопливыми нежностями, а сейчас держусь за них как за последний крючок, чтобы не соскользнуть в панику и истерические вопли.

Никишины знают обо мне и Артуре! Но… как?

Артур меня любит и открыто об этом говорит.

Тамара Гордеевна сама, собственной персоной приехала на хутор вечером — а кто ее знает, может, приди автобус утром или днём, она была бы и раньше. Но для чего? Проклясть меня и повыдергивать патлы? Так это можно сделать и на расстоянии. Хотя патлы — нет, не выйдет, только проклясть, а ей, наверное, этого мало.

Артур меня любит. Он так и сказал. И я тоже. Мы оба знали о чувствах друг друга, но произнесение этого вслух — что-то особенное, почти сакральное.

Что же со мной творится такое? И не только со мной. Как давно Никишины знают, от кого? Все ли из них, или только мать Артура? А Наташка? Теперь вряд ли получится испариться из ее жизни неожиданно и без последствий. И какими они могут быть, эти последствия?