Никогда в жизни

— Фи! Я, точнее, не я, а Лелька, совсем о другом. В угольном подвале между бункером и водогрейным котлом торчит некая штуковина, про которую Стас сказал, что это автоматический дозатор, ну, чтобы уголь в котел подавать. То есть, Жора в этом подвале руки приложил. А там слона не слона, но корову точно можно спрятать: железки все громадные и непонятно, как соединяются.

Никите идея понравилась, и одного из «искателей» он отправил в угольный подвал. Часа через полтора, когда мы с Лелькой успели слегка соскучиться, в кухонном люке показалась голова:

— Зовите Ильина!

Да здравствует женская интуиция! Одна из стенок угольного бункера оказалась двойной. Она хитрым способом сдвигалась в сторону, под ней была вторая стенка, на первый взгляд вроде бы сваренная из двух кусков. На самом деле нижняя полоса представляла собой переднюю стенку плоского выдвижного ящика, пачки долларов заполняли его плотно, почти до верхнего края.

— Сколько здесь?

— На глаз миллиона полтора.

— Рисковый мужик был этот Жора! Пожара не боялся?

— А он не рисковый, он предусмотрительный, видите? — луч фонаря остановился на небольшой, чуть больше спичечного коробка штуковинке. — Автоматическая система пожаротушения. Дешево и сердито.

Долларов оказалось в общей сложности немногим меньше полутора миллионов. Нас с Лелькой пустили поприсутствовать при ликвидации и каждой подарили на память ламинированную купюру с автографом начальника городского УВД.

История закончилась, и образовалась какая-то пустота. Я еще попробовала поиграть в важную персону — а вдруг, мол, наши «пленники», которых отпустили под подписку о невыезде, начнут мстить и вообще, — но Стас с Никитой надо мной только посмеялись: какая месть, ведь когда погиб Жора, эта публика на три недели затихла, хотя могли бы двадцать раз дом обыскать. Короче говоря, детский сад.

С Лелькой мы договорились, что я поживу еще недельку-полторы, пока она за Дениской не поедет. И тут, за рюмкой чая, прозвучал наконец Тот Самый Вопрос:

— Рит, а почему никто не вспомнил про завещание? Ну, пусть Жора, пусть фальшивые доллары, а детский сад за ними охотился, но что за тетка мне дом оставила? Так не бывает.

Я согласилась и подумала, что «не бывает» — это еще мягко сказано. Собственно, некоторые сомнения грызли меня с самого начала. Но тогда еще можно было подозревать, что загадочное завещание связано с непонятными шевелениями, происходящими вокруг самого дома. Когда же Лелька безрезультатно — если не считать результатом полное отрицание — свозила фотографии к маме, тут уж подозрения превратились в почти что уверенность. Смущала лишь та свадебная лелькина фотография, что обнаружилась среди посторонних снимков. Но, в конце концов, фото могло оказаться под диваном по чистой случайности.

Теперь же стало ясно, что «детский сад» никакого отношения к завещанию не имеет. И откуда же оно, в самом-то деле, взялось? Кто такая Анна Григорьевна и с какой стати ей вздумалось оставлять свой дом неизвестно кому? Да и вообще — был ли мальчик, то есть старушка? Впрочем, это меня занесло. Старушка-то как раз была: паспортный стол — штука серьезная. Но и завещание тоже не шуточка. Не могло же оно самозародиться?

По правде говоря, мне сильно не хотелось, чтобы во все это лезла Лелька. У нее Дениска растет, а мне не давала покоя судьба Жоры — может, он сам под машину попал, может, «детский сад» постарался, а может и еще кто…

15.

Стоимость жизни никак не влияет на ее популярность

Томас Роберт Мальтус

— Какое тебе кладбище! — тетка в бигуди смотрела на меня, «как Ленин на буржуазию». — Кремировали ее, сама что ли не знаешь? Уж при таких деньгах могли бы и по-божески старушку схоронить.

— При каких деньгах? — я ничегошеньки не понимала.

— Ах, она не в курсе, при каких деньгах! Раньше надо было суетиться, пока Анна Григорьевна ногами ходила. А то жива была — никому не надобна, а помирать стала, слетелось воронье, дом им потребовался, тьфу! Проваливай, пока собаку не натравила!

На волне зычного голоса любезной соседушки я почти вылетела из подъезда и присела на ближайшую лавочку, дабы собраться с мыслями — на предмет чего бы еще такого предпринять.

Воистину, неделя прошла деятельно. Но удивительно безрезультатно.

Тетку, а, может, и не тетку, звали Анной Григорьевной Шиловой, Стас по моей просьбе выяснил, где она жила, и какая нотариальная контора оформляла завещание. Можно было узнать у Лельки, но она совсем зашилась с работой, не хотелось грузить на нее лишнего. А Стас был на удивление нелюбопытен: обратились — ответил, попросили — сделал, и никаких тебе зачем да почему.

Начальству я доложила, что хочу собрать материал о стариках, ну, там, внуки, соседи, больницы, дома престарелых, квартирные махинации, если повезет... Чтобы за душу брало. Начальство одобрило, попросив, однако, быть поосторожнее: ты, Риточка, девочка взрослая и понимаешь, что с квартирами всякое может быть, так что, пожалуйста, поаккуратнее, хорошо?