Никогде

— Это не самая приятная часть истории. Ты сказал мне, что я сошел с ума, что у меня галлюцинации и я брожу один по Лондону.

Они вышли из кафе и направились на юг, в сторону Пикадилли.

— Ну, это гораздо больше похоже на правду. А твой особенный Нижний Лондон, где живут те, кто выпал из жизни… это, знаешь… Ричард, я видел тех, кто выпал из жизни. Они не попадают ни в какой волшебный мир. Они спят в коробках, а зимой замерзают насмерть.

Ричард молчал.

— Думаю, тебя двинули по башке. Или ты сам двинулся, когда Джессика тебя бросила. Некоторое время ты был в шоке, а потом тебе стало лучше.

Ричарда передернуло.

— Может быть, ты прав. И это меня пугает.

— Да почему? Жизнь слишком скучная? Отлично. Меня это устраивает. По крайней мере, я только что нормально поел и скоро пойду домой — спать. А в понедельник отправлюсь на работу. Ясно?

Он посмотрел на Ричарда.

Тот медленно кивнул.

— Ага.

Гарри глянул на часы.

— Вот черт! Начало третьего. Надеюсь, удастся поймать такси.

Они шли по Бруер-стрит, искрящейся огнями ночных клубов и стриптиз-баров. Гарри рассуждал о такси. Это было не оригинально и не интересно. Каждый лондонец считает своим долгом ворчать по поводу такси.

— …У него горела табличка, — говорил Гарри, — я ему сказал, куда, а он заявил, что едет домой! Черт, где вообще дома у таксистов? Почему ни один не живет в моем районе? Просто надо сначала забираться в машину, а потом уже говорить, что живешь к югу от Темзы. Нет, ну честное слово, можно подумать, Баттерси — это в Катманду!

Дальше Ричард не стал слушать. На Уиндмилл-стрит он перешел на другую сторону и заглянул в витрину магазинчика, где продавались старые журналы. Он глядел на вырезанные из картона фигуры забытых кинозвезд, на старые плакаты, комиксы, журналы. Он словно заглянул в мир фантазии и приключений. Ненастоящий мир. «Ненастоящий», — повторил он сам себе.

— Как думаешь? — спросил Гарри.

Ричард вернулся в реальность.

— Ты о чем?

Гарри понял, что Ричард не слышал ни слова из того, что он говорил.

— Раз такси поймать не удается, может, дойти до автобусной остановки? Вдруг автобусы еще ходят?

— А, да. Давай.

Гарри поморщился.

— Ты какой-то странный.

— Прости.

Они прошли по Уиндмилл-стрит в сторону Пикадилли. Ричард засунул руки в карманы — и растерялся. А потом вытащил смятое воронье перо с красной ниточкой.

— Это еще что? — удивился Гарри.

— Это… это просто перо. Ты прав. Все это чушь.

Он бросил перо в водосток у края тротуара и, не оборачиваясь, пошел дальше.

Гарри явно о чем-то раздумывал. Наконец он заговорил — медленно, тщательно подбирая слова.

— Ты не думал показаться специалисту?

— Специалисту? Гарри, я не псих.

— Ты уверен?

К ним ехало такси с желтым огоньком.

— Нет, — сознался Ричард. — А вот и такси. Поезжай. Я другое поймаю.

— Спасибо.

Гарри тормознул такси и забрался в машину, прежде чем сообщить водителю, что ему нужно в Баттерси. Он открыл окно. Такси тронулось.

— Ричард, это реальность. Смирись. Ничего другого не существует. Давай, до понедельника.

Ричард помахал ему. Он стоял, пока такси не скрылось из виду, а потом повернулся и медленно пошел назад к Бруер-стрит, прочь от огней Пикадилли. Перо исчезло. Ричард остановился перед старухой, которая спала у дверей магазина. Она укрылась старым изорванным одеялом, а ее скудные пожитки — две картонные коробки и грязный белый зонт — были связаны веревочкой, конец которой старуха обмотала вокруг запястья, — простейшая защита от воров. На голове у бабки была шерстяная шапочка с помпоном непонятного цвета.

Ричард достал бумажник и вытащил оттуда десять фунтов. Нагнулся и вложил бумажку в руку старухи. Она резко проснулась и открыла глаза. Несколько секунд она изумленно разглядывала купюру подслеповатыми глазами.

— Это еще что? — сонно проворчала она, недовольная тем, что ее разбудили.

— Это вам.

Старуха развернула банкноту и запихнула ее в рукав.

— Чего тебе? — подозрительно спросила она.

— Ничего. Мне ничего не надо. Вообще ничего, — сказал Ричард и вдруг понял, что так оно и есть. Он действительно ничего не хочет — и это страшно. — С вами когда-нибудь бывало такое, чтобы вы получили все, что хотели, а потом оказалось, что на самом деле вы хотели совсем не того?

— Не-а, — ответила старуха и потерла глаза. — У меня никогда не было всего, что я хотела.

— Я думал, что мне все это нужно. Думал, что хочу нормальной жизни. Не знаю, может быть, я сошел с ума. Может быть. Но если нет ничего другого, тогда я не хочу быть нормальным. Понимаете? — Она покачала головой. Он сунул руку в карман. — Видите? — он показал ей нож. — Умирая, мне дала его Охотница.

— Пощади меня! Я ничего плохого тебе не сделала.

— Я стер с лезвия ее кровь, — продолжал Ричард, и в голосе его слышалась одержимость. — Охотник всегда заботится о своем оружии. Граф посвятил меня в рыцари и освободил от Нижнего мира.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Пожалуйста, убери нож. Вот так.

Ричард повертел в руке нож, а потом подошел к стене рядом с дверью, у которой спала старуха, и провел по кирпичу три длинные линии — одну горизонтальную и две вертикальные.