Никогде

— Ай-ай-ай, — послышалось откуда-то справа, из темноты. — Ей удалось уйти от мистера Росса. Вот уж никогда бы не подумал, мистер Вандемар, — протянул голос, тягучий, как серая слизь.

— Я тоже, мистер Круп, — отозвался кто-то слева.

Вспыхнул дрожащий свет.

— Однако, — проговорил мистер Круп. Его глаза блестели во мраке туннеля, — от нас ей не уйти.

Дверь со всей силы ударила его коленом в живот, зажала правой рукой рану и помчалась куда глаза глядят.

Она спаслась.

* * *

— Дик!

Ричард отмахнулся. Теперь у него почти все под контролем. Еще чуть-чуть…

— Дик! — повторил Гарри. — Уже полседьмого.

— Сколько?!

Документы, карандаши, таблицы, тролли полетели в портфель. Он защелкнул застежки и побежал, на ходу накидывая плащ.

Гарри трусил за ним.

— Эй, так как насчет выпить?

— Выпить?

— Мы же хотели сегодня обсудить ситуацию с «Мерстэм». Забыл?

Так это сегодня? Ричард на секунду замер, подумав о том, что если бы неорганизованность стала олимпийским видом спорта, он мог бы с честью выступить за свою страну.

— Гарри, прости. Не получится. Я сегодня должен встретиться с Джессикой. Мы ведем в ресторан ее босса.

— Мистера Стоктона? Того самого Стоктона?

Ричард кивнул. Они сбежали по ступенькам.

— Что ж, желаю хорошо провести время, — проговорил Гарри совершенно неискренне. — Как там твое чудовище из Черной Лагуны?

— Джессика из Илфорда. Ее любовь по-прежнему согревает меня. Спасибо, что спросил, Гарри.

Они вышли в холл. Ричард бросился к автоматическим дверям, которые, разумеется, не открылись.

— Уже полседьмого, мистер Мэхью, — сообщил охранник, мистер Фиджис. — Вам придется расписаться.

— Вот уж не вовремя, — проворчал Ричард себе под нос. — Совсем не вовремя.

От охранника пахло какой-то мазью. Поговаривали, что у него энциклопедическая коллекция мягкого порно. Он охранял вход с каким-то болезненным энтузиазмом — после того случая, когда пропало все компьютерное оборудование с целого этажа, а также две пальмы в кадках и аксминстерский[9] ковер финдиректора.

— Значит, посидеть не получится?

— Прости, Гарри. Давай в понедельник, а?

— Ну хорошо, до понедельника.

Мистер Фиджис внимательно изучил их подписи и, убедившись, что они не выносят ни компьютеров, ни пальм, ни ковров, нажал на кнопку, и дверь открылась.

— Ну да, двери, — сказал Ричард, словно что-то припоминая.

* * *

Туннель раздвоился. Она выбрала наугад. Бежала и бежала, отталкиваясь то от одной стены, то от другой, и постоянно спотыкаясь. Мистер Круп и мистер Вандемар шли за ней — спокойно и беззаботно, как викторианские государственные мужи, прогуливающиеся по Великой выставке в Хрустальном дворце[10]. Когда они оказывались на перепутье, мистер Круп наклонялся и выискивал на полу капельку крови. Они были словно гиены, терпеливо ожидающие, пока жертва выдохнется. Они никуда не торопились. Время принадлежало им.

* * *

Ричарду наконец улыбнулась удача: он поймал такси. На редкость жизнерадостный водитель провез Ричарда по таким улочкам, о существовании которых тот даже не подозревал, бодро рассуждая о политике, росте преступности и пробках на дорогах — как рассуждают все лондонские таксисты, если пассажир жив и говорит по-английски. Ричард выскочил из такси, оставив водителю хорошие чаевые и свой портфель, потом умудрился тормознуть такси, прежде чем оно вырулило из переулка, и забрать портфель, взлетел по лестнице и вбежал в квартиру, раздеваясь на ходу. Он ловко швырнул портфель через всю комнату прямиком на диван. Ключи Ричард достал из кармана и предусмотрительно положил на тумбочку в коридоре — чтобы не забыть.

Когда он ворвался в спальню, зазвонил домофон. На ходу натягивая свой лучший костюм, Ричард бросился в коридор.

— Ричард? Это Джессика. Надеюсь, ты готов.

— Да, конечно. Уже спускаюсь.

Он накинул плащ и, выскочив на площадку, захлопнул за собой дверь.

Джессика как всегда ждала его внизу у лестницы. Она не любила его квартиру — там все было противно ее женской натуре. В самом неожиданном месте можно было обнаружить его трусы, на раковине в ванной засохли капли зубной пасты — нет, это было совсем не подходящее место для Джессики.

При виде нее Ричард в очередной раз подивился, до чего же она красива. Он нередко ловил себя на том, что откровенно любуется ею, недоумевая: Как такая женщина могла выбрать меня? Но когда они занимались любовью в квартире Джессики в фешенебельном Кенсингтоне, на ее медной кровати, под накрахмаленными льняными простынями (ее родители говорили, что пуховые одеяла — признак дурного вкуса) — он обнимал ее в темноте, ее каштановые локоны рассыпались по его груди, она шептала ему, как сильно его любит, он шептал «люблю» в ответ, и — оба верили, что так оно и есть.

* * *

— Глядите-ка, мистер Вандемар. Она бежит уже не так быстро.

— Это верно, мистер Круп.

— Должно быть, потеряла много крови.

— Славной крови. Славной, липкой крови.

— Ждать уже недолго.

Раздался щелчок — это открылся пружинный нож. Звонкий, одинокий звук в темноте.

* * *

— Ричард, что ты делаешь?

— Ничего.

— Ты опять забыл ключи?

— Нет.