Никого над нами

Обернувшись, я убедился, что Эдвин, собирая мои пожитки, не отстал, вытащил флягу и немного отхлебнул. Подумал — и протянул вино Свори.

— Стоило оно того? — Сделав всего один глоток, вытер длинные усы рыцарь, знавший меня с пеленок.

— Да, — нисколько не колеблясь, твердо заявил я и убрал флягу в седельную суму. — Стоило.

— А по мне, так скормить душу человека демону — самое последнее дело, — глядя в сторону, вздохнул мой телохранитель.

— Фредерик умирал три седмицы. — Я сплюнул в дорожную пыль и оглядел открывшийся по левую стороны дороги широкий луг. — Три седмицы он гнил заживо только из-за того, что этот ублюдок Дункан отравил клинок! А лекари даже не могли унять его боль! Вот тогда я и пообещал устроить так, что смерть этого недоноска ни на тень не будет легче. Я слово сдержал. Кровь за кровь и прах к праху.

— Это детство в тебе играет, сынок. — Приложив ладонь ко лбу, старый рыцарь осмотрел неровную стену кривых деревьев, отделяющую нас от Ведьминой плеши. — Видят тени, со временем начинаешь понимать, что для человека нет никакой разницы — четвертуешь ты его или без затей голову отрубишь. Важен лишь результат.

— Угораздит угодить в ад, скажи об этом Дункану, — хмыкнул я, не обращая внимания на столь вольное обращение. — Бедному ублюдку, который думал, что умнее всех.

— Не стоило тебе возвращаться в Тир-Ле-Конт, — нахмурился Свори. — Если князь узнает, как ты обошелся с Дунканом, я тебе не завидую.

— Не если, а когда. — Я вновь достал флягу с вином. — Плевать.

— Храбришься? — Седоусый рыцарь посмотрел на меня так пристально, словно собирался сосчитать глотки.

— Учусь отвечать за свои поступки. — На солнцепеке вино моментально ударило в голову и развязало язык. — Будь что будет, и гори оно синим пламенем. Жаль только, святоша с косилыциком все испортил…

— Тень тебя забери, Кейн! — Свори хлопнул ладонью по луке седла. — Разве я не учил тебя, что ненависть слишком опасна — она дурманит голову и мешает… устранить врага наиболее простым способом именно тогда, когда это необходимо. Запомни: простота — залог успеха, а своевременность — долгой жизни.

— Знаю, — я лишь улыбнулся в ответ.

— Тогда откуда в тебе это? — Понизив голос, рыцарь перехватил украшенные серебряной чеканкой поводья Звездочки. — Откуда? Какой толк охотиться на демонов? Скольких ты сегодня убил? Четверых?

— С сумеречником — пятерых. — Я обернулся посмотреть на торчавшую из земли каменную стелу. А ведь всего шесть лет назад, когда мы с отцом только уезжали в Альме, до Ведьминой плеши отсюда было версты три, не меньше! А теперь вот она — рукой подать.

— Капля в море! Даже разрежь ты на куски и поджарь на медленном огне сотню сумеречников, это ничего не изменит. Имя им — легион. Да один тайнознатец чарами или вон — церковник молитвой за день изгонит демонов больше, чем ты сожжешь за всю свою жизнь!

— Изгонит? Обратно в преисподнюю? И что это изменит? — оскалился я. — Подумаешь, домой вышвырнули! Вернутся! Вот сумеречника я навсегда во тьму отправил! Сдох он! И косильщик бы сдох, не помешай мне церковник!

— Да какое тебе дело до этих проклятых созданий?! — взорвался Кевин Свори. — Изгнали, и ладно! Забудь!

— Они принесли серую хворь. — Я взглянул в глаза старому рыцарю, которого при упоминании лютовавшей в Северных княжествах дюжину лет назад болезни просто перекорежило. И было от чего — зараза эта выкосила почти каждого десятого жителя Тир-Ле-Конта. Мы с братом тоже от нее не убереглись, но смогли выкарабкаться. Мы смогли, а мама — нет.

Ничего не ответив, Свори протянул руку, и я передал ему вытащенную из седельной сумы флягу. Дождался, пока помрачневший рыцарь вернет ее обратно, и допил плескавшееся на донышке вино. Дальше мы ехали молча.

Конь Рони взвился на дыбы, когда дорога вильнула, огибая неглубокий овраг, и вплотную приблизилась к заросшей высокой травой канаве. С трудом удержавшись в седле, оруженосец слишком поздно заметил выскочивших на дорогу трех черных зверей, которые в ярком свете солнца казались растянутыми каплями первородной тьмы. Не удивительно, что прицелиться он толком не успел и арбалетный болт впустую прошел намного выше нюхальщиков, рванувших через овраг к Ведьминой плеши. Напоминавшие горбатых волков с острыми вытянутыми мордами твари в один миг взобрались на пологий склон и метнулись через небольшое поле к спасительным зарослям терновника.

Не обратив внимания на предостерегающий крик Свори, я пятками направил лошадь наперерез и, чувствуя, как ударивший в лицо ветер начинает раздувать рубаху, вытащил седельный меч. Ну же! Быстрей!

Только тень знает, каким чудом не вылетев из седла, я несся по полю и старался не думать, каков будет итог этой безумной скачки, если на пути подвернется кротовья нора. Впрочем, вино и азарт вскоре вышвырнули из головы эти никчемные мыслишки, и, замахиваясь мечом, я орал от восторга.