Никола Русский. Италия без Колизея

Обозначились «новые» имена свободно и открыто мыслящих молодых сынов подъяремной России: Рудинский, Башилов[133], Каралин, Виктор Сергеев и многие другие[134]. Известность и авторитетность этих авторов в среде «новых» основана на выразительности их политической мысли, а не на пленяющий Запад близкой к скандалу сенсационности, как у выходцев из коммунистической «аристократии» антисталинцев.

Поискам «новых» много помогла «старая» монархическая печать. Именно она смыла большую часть грязи с образа России, той грязи, которой обильно полили его большевики и «февралисты». Она сказала «новым» правду о русской монархии, разъяснила понятие державности, порвала ложную связь между монархией и сословностью, реакцией, отсталостью, внушенную советской и предшествовавшей ей лжепрогрессивной пропагандой.

Лозунги: «Державная Россия», «Царь и народ», «Не партийность, а служение Родине» стали на первое место в лагерях.

Это – начальные, исходные факты. Факты, а не личные впечатления! За ними последовали другие, более яркие и значительные.

Получившая широкую известность анкета «Посева» выявила глубокий разрыв между редакцией и читателями, 51 % которых неожиданно оказался… монархистами. Большую часть их составляла «новая» молодежь (тоже по данным анкеты).

Сближению «старых» и «новых» более всех способствовали именно монархисты, с самого начала понявшие патриотическую основу «власовцев» и проч. «изменников родине», как окрестили этих людей подъяремья социалисты и так называемые «русские» газеты устами Аронсона, Кусковой[135] и др.

В 1948 году стало возможным говорить об явном развитии в среде русской политической эмиграции беспрерывно расширяющегося за счет «новых» Монархического движения, именно общественного движения, устремления масс, а не партии, состоящей из кружка политиканов-профессионалов. Ничего подобного среди других политических направлений мы не видим: демократический лагерь не обновился и продолжает свою внутреннюю фракционную борьбу. О влиянии социалистов на массу «новых» вообще говорить не стоит: по той же анкете «Посева» в их среде оказалось даже не «полтора Абрамовича», как принято полагать, а только «три четверти» (0,75 %); агитационная поездка их представителей «галопом по Европам» позорно провалилась, несмотря на широкую рекламу и крепкую «материальную базу» агитаторов: на их выступления собиралось не более 5 % лагерного населения.

Таковы факты, и они показательны.

Достигнутая, наконец, русскими Ди-Пи в Европе возможность объединения дала еще более яркие показатели. На выборах в центральный орган русской эмиграции в Германии «правый», включающий монархистов, блок постоянно одерживает победу. Возникли и успешно развиваются попутные монархистам САФ и РОНДД, в которых «новые» действенно и идейно сомкнулись со «старыми». Февралистский же АЦОДНР[136], ставивший себе те же цели слияния, безнадежно увял, не расцветши.

Подобное развитие событий возможно лишь при наличии монархистов, обладающих, при всём возможном, неизбежном и нужном для нормального прогресса разномыслии, – единым неизменным знаменем, какого нет ни у одного из иных течений политической мысли – именем Великого Князя Владимира Кирилловича, Главы Династии, Наследника Престола Державы Российской – реального символа борьбы за освобождение России.

Мы, «новые», – народ «ученый». Двадцатипятилетнее пребывание в атмосфере сплошной лжи приучило нас верить только ясно видным нам самим фактам. На основе этих ясных фактов мы и строим свои выводы.

Большинство из нас, вырвавшись из красного плена, не имело сколь либо оформленного положительного политического мышления. Оно было проникнуто лишь отрицательным – ненавистью к большевизму, сознанием полной невозможности жить в стране победившего социализма (берем этот термин без кавычек, так как он вполне соответствует современному СССР). Нами руководило лишь отталкивание от него, и мы несли в себе лишь настроения, но не оформленные устремления.

За 7–8 лет жизни в Европе мы многое повидали, многому научились, и настроения оформились в устремления, но цели, четкие и твердые, пока еще в нашем сознании сформировались лишь частично. Мы продолжаем их искать.

Как смотрим мы на себя самих? Кто мы? «Представители» современной России? О, нет! Пусть этот громкий и высокий титул присваивают себе пока те, кто набрался для того наглости еще в свистопляске 1917 года. Мы только «образчики» социальных групп современной России, добросовестный «каталог» содержимого в ее необъятных складах, капля ее моря, ее отражение в маленьком карманном зеркале…

Но отражение верное, точное, и беспристрастное. Настроения, с которыми мы пришли сюда – ее настроения; переживаемый нами процесс оформления своей политической мысли – отражение процесса, происходящего «там»; мы лишь насколько обогнали его, благодаря условиям, в которые мы попали; наши выводы – ее выводы и вырисовывающиеся теперь перед нами цели, станут и ее целями тогда, когда она получит возможность их видеть и идти к ним своим державным шагом, каким шла в течение одиннадцати веков!