Никола Тесла. Безумный гений

Через несколько недель в Нью-Йорке ударили морозы. Лютая зима сделала и без того несладкую жизнь бедняков совершенно невыносимой. Ледяные вихри застигали врасплох вгрызавшихся в мерзлую почву землекопов. Им предстояло вырыть траншею в шесть футов длиной и три фута шириной. Натянув теплые фуфайки, товарищи Николы без устали махали кирками. Молодому человеку было нелегко угнаться за бывалыми работягами, но он не желал сдаваться. Когда на улицах с каждым днем становилось все больше обездоленных, немногочисленным счастливчикам приходилось держаться за свои места обеими руками. Проработав две недели за верные два доллара в день, Никола твердо усвоил, что самый тяжелый и неблагодарный труд во много раз лучше унизительной безработицы. Стабильное жалованье – пусть и столь смехотворное – позволяло надеяться на лучшее. Толпы голодных каждый день напоминали Тесле о том, что он отнюдь не одинок в своих терзаниях. В то поистине горькое время слишком многие разрывались между стыдом за грязную и нелюбимую работу и благодарностью за спасение от голода.

Ледяные дни тянулись нестерпимо медленно. Мышцы Теслы ныли, дух пребывал в угнетении, зато траншея становилась все длинней и глубже. Когда с ней было покончено, для землекопов нашлось другое дело, потом еще одно; конкурентов у них не находилось: такая работа была под силу лишь самым крепким и выносливым.

Когда весеннее солнце начало потихоньку согревать землю, Никола стал проводить все больше времени в кресле-качалке, глядя на мир из окон-глазниц. Но ни изнурительный труд, ни научные теории не могли отвлечь его от главного. Важнее работы и денег, важнее всего на свете был один мучительный вопрос: неужели отец был прав насчет Карины, неужели ее появление в жизни Теслы обернулось катастрофой?!

Голос отца снова и снова звучал в его голове. Стращал адом, умолял отказаться от сношений с демоном. Никола не желал ему верить, но и Карине не мог поверить до конца.

Где теперь его муза? Как узнать наверняка, что она не служит темным силам? Никола жаждал и боялся ее появления. В глубине души он оставался сыном священника, слишком хорошо знавшим, куда приводят шашни с прислужниками дьявола.

* * *

Наступило лето. Холод сменился тяжелой духотой, а Тесла по-прежнему работал за два доллара в день. Теперь его бригада ломала перекрытия в обреченном на снос здании почтамта.

После удара гонга, возвещавшего перерыв на обед, одуревшие от жары рабочие разом побросали инструменты и потянулись за узелками с едой. Никола выбрался на свежий воздух, зачерпнул полный ковш воды из большого ведра и жадно осушил его. Бригадир Фриц Ловенштейн подвинул деревянный ящик и уселся рядом.

Ловенштейн, уроженец нью-йоркского предместья, был на несколько лет старше Теслы. С подчиненными он держался немного насмешливо, но неизменно доброжелательно.

– Мистер Тесла, я заметил, что вы почти все время проводите в размышлениях. Настоящий ученый. Кто поумнее, давно уволил бы вас за то, что витаете в облаках во время работы. Это опасно, знаете ли. Но я дам вам шанс спастись, рассказав мне, где витают ваши мысли. По рукам? Только постарайтесь меня не разочаровать.

– Где витают мои мысли?

– Я что же, обидел вас?

– Вовсе нет, мистер Ловенштейн, просто я, признаться, не привык…

– Зовите меня Фриц. Итак, я весь внимание!

– Что ж… Я по большей части думаю о магнитном поле. О его физическом воздействии на железо. Меня интересует, каким образом сила, не имеющая материального выражения, приводит в движение материю.

Ловенштейн оглядел Теслу с голову до ног и громко объявил:

– Слышали, ребята? Одного моего работника интересует, почему магнит притягивает железо! С чего бы это?

– Взаимодействие поля и материи является зеркальным отражением того, как наша телесная оболочка соотносится с душой.

– Что-то я не пойму.

– Невидимое магнитное поле притягивает железо. Разве не так энергия жизни одухотворяет человеческое тело?

– А! Так вы философ?

Никола улыбнулся и покачал головой:

– Я рабочий, как видите.

– Это нормально. Времена сейчас тяжелые. – Ловенштейн усмехнулся. – Ладно, а теперь признавайтесь, кто вы на самом деле.

– Если я кем-то и был, то сейчас это совершенно не важно, поскольку теперь я этим не занимаюсь, а деньги мне платят совсем за другое, так что… Что я говорил?

– Что.

– Что?

– Вы сказали: что.

– Да, верно. Я изобретатель.

– Изобретатель… Ну да! Тот самый Тесла? Новые фонари? Не может быть! Никола, верно? Никола Тесла!

– Да, я… Вы обо мне слышали?

– Слышал?! Ну да! Само собой! Я же читаю газеты, правильно? – Ловенштейн снова возвестил в пространство: – Сегодня в моей бригаде вкалывает сам Никола Тесла! Ну, мистер гений, – продолжал он с видом заговорщика, – о чем еще вы думаете в часы, за которые вам платят деньги?

– Так вот, сэр, несколько месяцев…

– Фриц.

– Несколько месяцев размышлений, мистер Фриц, и я мог бы создать нечто поинтереснее уличных фонарей.

– Например?