Никола Тесла. Безумный гений

Воротилы не ошиблись: через несколько месяцев после покупки патентов Теслы Вестингауз начал выпуск множества новых приборов, обещая в скором времени наводнить ими рынок. Немногочисленных скептиков должно было переубедить уведомление на всех основных языках: «Энергия вращающихся магнитных полей может быть использована для приведения в действие любой машины. Абсолютно любой».

* * *

Спустя год после покупки патентов Николы Теслы Джордж Вестингауз назначил изобретателю встречу в роскошном, самолично выбранном ресторане. Фабрикант надеялся, что шикарная обстановка немного смягчит удар, который он собирался нанести своему компаньону и другу. Впрочем, теперь, когда Вестингауз ждал Теслу за столиком на двоих, собственный выбор уже казался ему совершенно нелепым. О чем он, во имя всего святого, думал? Решил, что человек, которого он собрался пустить по миру, простит его, отведав изысканных закусок? Тесла еще не пришел, а он уже ведет себя глупо и неловко. Да еще этот шерстяной костюм, слишком теплый для такой духоты. Целый день он вполне годился и вдруг превратился в пропитанную потом власяницу.

Вестингауз огляделся по сторонам. Народу вроде бы немного, отчего же так душно? Один из посетителей разжег от камина трубку, наполнив зал густым вишневым ароматом. Фабриканту захотелось заорать во весь голос: «Как можно курить такую дрянь?! Неужели ты не понимаешь, что тебя встречают по запаху твоего табака?!»

Вестингаузу вдруг показалось, что его легкие сделались малы для такого тучного тела. Его медвежьей груди требовалось много воздуха, а легкие будто сжимались с каждым вздохом.

Сердце стягивали тугие ремни. Как взаправду, пропади они пропадом! Охватывали кусок трепещущей плоти все тесней и тесней.

Фабриканта терзали мысли о предстоящем разговоре. Обуревавшие его чувства были столь сильны и противоречивы, что он и сам не брался сказать, что ощущает в данный момент или что должен ощущать. Стыд? Но что постыдного в том, чтобы вложить прибыль от патентов в дело? Бизнесу положено развиваться, иначе он зачахнет. Что же поделать, если банкирам взбрело в голову закрыть ему кредит? Теперь придется продавать компанию и заодно решать судьбу рабочих и их семей.

Конечно, он мог заартачиться. Мог набраться храбрости, разогнать кредиторов и попытаться заново собрать ликвидный капитал. Он мог бросить вызов недругам и спасти свою компанию. Но поступить так означало рискнуть не только собственной репутацией, но и благополучием своих работников, их жен и детей. Пойти на поводу у своей совести и выплатить Тесле причитающиеся гонорары означало рискнуть всем и с огромной долей вероятности все потерять. Не говоря уж о том, что в случае банкротства изобретатель все равно ничего не получит.

– Чертов бизнес! – пробормотал Вестингауз, запивая вином второй кусок хлеба с маслом. – Проклятый бизнес, – добавил он, вытирая губы салфеткой. – Пропади оно пропадом!

В глубине души фабрикант чувствовал, что ему грех жаловаться на жизнь, но сегодня эта мысль не приносила ни малейшего утешения. Джордж Вестингауз убедился, что судьба ему благоволит, не тогда, когда двадцатилетним мальчишкой придумал воздушный тормоз для поездов. И не тогда, когда получил патент на изобретение, принесшее ему мировую славу, а тогда, когда чудом выжил в страшном крушении на железной дороге. Та катастрофа и натолкнула его на мысль о новом тормозе.

Вестингауз был честным богобоязненным человеком и знал, как ему должно поступить: отдать Тесле все, что тому причитается, а в дальнейшем уповать на высшие силы. Однако с другой стороны, от доброго христианина требовались подвиги исключительно во имя веры; о том, чтобы жертвовать собой ради мужчин, женщин и детей, не имевших права голоса на утомительном часовом совещании с советом директоров, в Писании не было ни слова. Порой приходится выбирать меньшее из зол. Признать собственные ошибки и отделить от них истину. Ибо без вмешательства божественного Провидения корабль Джорджа Вестингауза очень скоро пойдет ко дну, и он в неполные сорок три года останется у разбитого корыта, в то время как приличному человеку подобает удаляться от дел не раньше пятидесяти и скопив внушительный капитал.

Быть верным себе значит помнить о долге. Фабрикант вновь и вновь повторял про себя эти слова. От него зависит слишком много жизней. Что значит дружба по сравнению с такой ответственностью? И все же угрызения совести не утихали. Что он скажет Тесле, если не может убедить даже самого себя? На душе у Вестингауза скребла целая стая кошек.

Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.

Это золотое правило хранило его от соблазнов в долгом браке с Маргаритой и помогало честно вести дела. Но теперь оно не годилось.

Почувствовав чье-то присутствие, Вестингауз поднял голову и увидел Николу. Изобретатель стоял у стола с учтивой улыбкой на устах и терпеливо дожидался, пока фабрикант обратит на него внимание. «Вот кто не умеет за себя постоять», – подумал Вестингауз с внезапным раздражением, жестом приглашая компаньона присесть.