Никола Тесла. Безумный гений

Существование на грани реальности и видений отвращало Николу от других людей. Он был избран. Не зря же эти сущности являлись именно ему, неказистому младшему сыну, на плечи которого легла обязанность исполнить то, что не успел совершить так много обещавший и так рано умерший Дане. Тесла знал о своем предназначении и никогда его не оспаривал.

И вовсе об этом не жалел. Теперь он мог позволить себе построить гигантские генераторы, чтобы экспериментировать с широким диапазоном частот, раскрывая секреты каждой из них. В чудесном мире чистой науки не было ни одиночества, ни усталости; ничего, кроме спектра электромагнитной энергии с его ослепительной чарующей красотой.

В новой жизни не было места страхам. Тесла редко вспоминал об отцовских пророчествах и о том, что его муза может оказаться злобным демоном. Он скучал по Карине.

Чтобы передохнуть от работы, Никола считал в уме. На прогулке он подсчитывал собственные шаги, а потом проверял, можно ли пройти то же расстояние, сделав в три раза меньше шагов, чем обычно.

В ресторане он определял объем каждого кусочка пищи и глотка воды с точностью до миллиграмма, ограничивая себя величинами, кратными трем. Эта головоломка требовала предельного внимания: стоило немного отвлечься, и приходилось начинать все сначала.

Пресытившись подобными забавами, он придумал заранее высчитывать число слов, необходимых для ответа на любой вопрос, причем это число, само собой, должно было быть кратно трем.

Но ни одной игре было не по силам справиться с излишками энергии, бурлящей на границе миров. Тесле довольно было мельком бросить взгляд на гладкую переливающуюся поверхность вроде жемчужины, чтобы от хоровода видений зарябило в глазах. От мелких рисунков глаза чесались и слезились. Свет, упавший на чьи-нибудь волосы, открывал целый лабиринт перепутанных узоров без начала и конца.

Однако хуже всего было то, что неиспользованная энергия влекла за собой непрошенные знания. Почти фотографическая память Николы была забита свежими научными статьями о бактериях, инфекциях и болезнях. А учитывая повсеместное пренебрежение гигиеной, общение с людьми означало обмен микробами. Тесла взял за правило носить с собой салфетки, чтобы протирать ножи и вилки в ресторане, и старался ни при каких обстоятельствах не пожимать ничьих рук.

Несмотря на страсть и тоску, Тесла не поддавался искушению призвать Карину, ведь с тех пор как она исчезла, все пошло на лад. Как бы ни противился Никола посмертной воле отца, загадочная муза все еще внушала ему страх.

Со временем изобретатель стал все дольше задерживаться в кресле-качалке, предоставляя телу-автомату управляться в реальности. В его внутренней, умственной лаборатории происходило столько интересных вещей, что он не желал отвлекаться ни на мысли о Карине, ни на чужую нежность.

И все же Тесла знал: такому, как он, не суждено быть ни с кем, кроме Карины. Повсеместное признание означало не только успех и свободу, но и новую меру ответственности. Чрезмерная эксцентричность могла отпугнуть публику: один неверный шаг, и его ославили бы безумцем.

Вот почему Никола предпочитал держаться на глубине, как говорят американцы. Любовь к работе заменяла ему все прочие чувства, а женская красота восхищала без вожделения. Спасение от рутины и светской тоски таилось в комнатке с креслом-качалкой, а тело-автомат неплохо справлялось с ролью любезного и немного экстравагантного европейца.

В редких случаях, когда реальность требовала присутствия Теслы целиком, он чувствовал себя так, будто заснул среди ночи, а проснулся в разгар рабочего дня. Возвращаясь к действительности, Никола всякий раз удивлялся, отчего у него не взрывается мозг, и тут же вспоминал, что в реальном мире ничего нового не произошло.

* * *

В один прекрасный день Тесла сумел выделить немного свободной энергии, чтобы подать прошение о предоставлении американского гражданства. Бумажная волокита требовала недюжинного терпения, по слова клятвы так тронули Николу, что он решил в порядке исключения приносить присягу в полном сознании.

На этот раз пребывание в мире людей чересчур затянулось. На вечеринке в свою честь, чтобы отвязаться от одного изнеженного денди, ему пришлось пуститься в рассуждения о сходстве молнии и голых зимних ветвей. Завести такой разговор на светском приеме означало сделать именно то, против чего его в свое время предостерегал профессор Пешль.

— Разница во времени, понимаете? В обоих случаях энергия течет вдоль намеченных линий, только проходит их с разной скоростью. — Его собеседник наверняка согласится, что древесный сок обладает такой же живительной силой, что и разряд электричества, только действует значительно медленнее. Другими словами, речь идет о сходных процессах, один из которых чрезвычайно растянут во времени. Разве не очевидно, что этот «чрезвычайно растянутый во времени процесс» не что иное, как принцип действия обыкновенного электрического конденсатора?..

Юный денди тоскливо закатил глаза, а у Николы упала гора с плеч. Теперь можно было спокойно возвращаться в кресло-качалку.