Никола Тесла. Безумный гений

Томас Эдисон приходил в отчаяние, наблюдая за успехами иностранного выскочки. Не в меру одаренный сын сербского священника не унаследовал отцовского благочестия, но при этом умел не хуже любого попа произносить проникновенные проповеди, попутно облегчая карманы честной публики.

В публичных выступлениях Теслы несомненно заключалось нечто большее, чем в обыкновенных лекциях или представлениях фокусника. То, что он предлагал зрителем, существовало за гранью научной логики и не исчерпывалось набором артистических приемов. Никола творил чудеса. Веселые, восхитительные чудеса. Он осыпал свою публику головокружительным фейерверком, каждой искрой которого можно было осветить целый город.

Устройств для потешных опытов в лаборатории Теслы скопилось едва ли не больше, чем полезных приборов. С их помощью хозяин лаборатории не только потчевал гостей любопытным зрелищем, но и заставлял их заглянуть в будущее.

Нехитрая магия публичных опытов приводила зрителей в экстаз: в зале, где не было ни камина, ни свечей, ни фонарей, вдруг становилось светло как днем. Гости немели от восторга, впервые в жизни увидев разноцветные электрические лампочки причудливой формы. Их свет был столь ярок, что делалось больно глазам, привыкшим смотреть только на солнце.

Никола отлично высыпался за два-три часа и почти не тратил драгоценного времени на ночной отдых. Порой ему удавалось проработать двое суток подряд не смыкая глаз.

Теперь, когда родители покоились в могиле, а у сестер были свои семьи и своя жизнь, Тесле предстояло обрести новую цель. Отныне он видел свое предназначение в том, чтобы воплотить в реальность посланные Кариной видения. Таким должен был стать его вклад в будущее, весомый и зримый, как сама реальность.

* * *

Колумбова выставка в Чикаго обернулась триумфом Теслы и Вестингауза. Никола купался в лучах всеобщего обожания, согревавших его усталое тело. Отчаявшись успеть все, что от него требовалось, он высылал навстречу публики автомат, а сам мысленно уединялся в своей лаборатории, старательно воссозданной в воображении.

Работа захватила Теслу с головой. Вокруг шумела и сверкала выставка, а он рассеянно бродил по павильону, в который раз продумывая детали будущего эксперимента. Ученому предстояло со всей возможной достоверностью установить, что порождает гравитацию: масса самой планеты или накопленное вокруг нее магнитное поле вкупе с притяжением противоположных полюсов. Во втором случае можно было считать доказанным существование отдельной силы гравитации.

Если же земное притяжение изначально присуще самой Земле, на него можно влиять при помощи магнитных полей, а то и вовсе отключить.

Превратить гравитацию в левитацию.

Следующим шагом могло бы стать создание двигателя, способного преодолеть притяжение Земли. Тогда можно будет построить аппараты, способные добраться до любой точки на карте или даже отправиться на другую планету.

* * *

Поздним вечером накануне последнего ярмарочного дня Никола отправился прогуляться. Сверкающие огнями павильоны не отвлекали его от мысленного поединка с земным притяжением. С ним у Теслы были старые счеты.

Погруженный в размышления, Никола и сам не заметил, как набрел на Томаса Эдисона, окруженного стайкой репортеров. Один из них узнал изобретателя, окликнул и поинтересовался, не затем ли тот придумал свой переменный ток, чтобы низвергнуть великого Эдисона? Приятели наглеца заухмылялись, оценив его смелость.

Никола ничего не слышал и спокойно прошел мимо, не заметив, как побагровела от ярости мировая знаменитость. Изобретателя волновали совсем другие вещи.

В тот вечер в лице Теслы было нечто такое, что ни один из репортеров не решился догнать его или окликнуть еще раз. Ученого оставили в покое.

Глядя Николе в спину, журналисты переминались с ноги на ногу и смущенно покашливали. Когда Тесла скрылся из вида, все как один повернулись к Эдисону посмотреть, как Чародей из Менло-парка переживет неслыханное оскорбление.

Сенсации не случилось. Томас Алва Эдисон умел держаться с достоинством и в унижении. А еще он умел ждать. Когда растешь в семье, где каждому приему пищи предшествует столь долгая молитва, что еда может остыть — еще одно доказательство религиозного рвения, — поневоле научишься терпению.

* * *

На подготовку достойного ответа ушел почти год. Когда великий день настал, Эдисон почувствовал себя на десять лет моложе и на двадцать фунтов легче. Воодушевленный и полный решимости, он бросился — или, точнее сказать, быстрым шагом направился — в контору Дж. П. Моргана и швырнул — то есть аккуратно положил — перед ним на стол экземпляр «Уорлд» от 22 июля 1894 года. Затем он форменным образом наорал — то есть обратился на слегка повышенных тонах — на самого Моргана, хлебавшего из миски наваристый суп.

Миллиардер крошил в миску белый хлеб. О том, что в действительности скрывается за этой неспешной трапезой, догадывались немногие.

Подождав, пока на него обратят внимание, Эдисон ткнул пальцем в журнальную заметку.