Читаем Никола Тесла. Пацифист, приручивший молнию полностью

До прихода в горную деревушку дед Тесла имел имя Драгнич («дорогой»), но, оказавшись в Хорватии, сменил на имя, свойственное профессии членов его семьи. Они прекрасно работали с деревом и по дереву. И слово «тесло» происходило от «тесать», «обтесывать». Так назывался плотницкий инструмент, известный у славян как «тесло» для обработки ствола дерева от коры, зачистки и изготовления канавок в нем (это слово стоит в одном ряду с «весло», «коромысло», «кресало» и, наконец, «тесало»).

Возможно, первым личным изобретением Николы были… свечи — длинные и тайком отлитые из сала. И тексты похищенных из отцовских шкафов томов в ночные часы накапливались в его голове. А память Николы была столь совершенна, что сохраняла каждую строчку из сотен прочитанных книг и могла восстановить каждую картинку или рисунок, схему или чертеж.

Справка. Пораженный необычностью Тесла, один из исследователей его гениальности, говоря об истоках ее, подчеркивает, что прошлое Тесла несло в себе отпечаток смешанных влияний: монастырской среды, византийского наследия великой некогда культуры и неутихающих битв с захватчиками.

И действительно, выросший в Хорватии серб, Тесла унаследовал множество племенных ритуалов, личных принципов, видоизмененную форму греческого католицизма, верование во множество предрассудков. Живя на окраине цивилизации, сербы считали себя защитниками Европы от азиатских полчищ. И выполняли эту задачу не один век ценой собственной крови.

Не потому ли в зрелом возрасте, когда Тесла писал свою автобиографию, он отмечал следующее:

«Едва ли найдется народ с более печальной участью, чем сербы. С высоты своего великолепия, когда сербское государство занимало почти весь север Балканского полуострова и большую часть теперешней Австрии, сербская нация попала в самое отвратительное рабство после судьбоносной битвы с азиатскими полчищами на Косовом поле в 1389 году.

Европа никогда не вернет своего долга сербам за то, что они ценой своей собственной свободы сдерживали это варварское нашествие».

В отличие от хорватов, которые не испытали стольких страданий, сербы прошли через Косово поле. И сегодня приверженцы греческой православной веры, сербы повсюду чувствуют свое единство.

1856–1875. Детство: школа, болезнь, интересы[1]. Село Смиляны затерялось в гуще горных массивов. И хотя до города Госпича в Хорватии всего двенадцать километров, только пешими горными тропами жители этого села добираются до центра провинции.

Сто пятьдесят лет назад Смиляны состояли всего из нескольких домов, школы, где преподавание велось не на родном хорватском языке, а на немецком, костела да православной церкви, рядом с которой находился небольшой домик священника. В этом домике родился ребенок, получивший имя Никола (10 июля 1856 года).

В те годы в стране, испытавшей гнет различных поработителей: турецких, венгерских, австрийских, православная церковь была одним из очагов сопротивления свободолюбивых славянских народов. Милутин Тесла был священником по призванию. Он происходил из старинного сербского рода, с давних времен переселившегося из Сербии в Хорватию, в провинцию Лика.

Образованный и одаренный человек, смплянскин священник интересовался не только богословием, но и литературой, философией и естественными науками. Как и брат его Иосин, Милутин серьезно увлекался изучением математики и проявил ватой науке недюжинные способности. Он знал в совершенстве несколько европейских языков, много читал, любил книги и собрал большую библиотеку, содержавшую не только редкие богословские фолианты, но и прекрасно подобранную литературу по естествознанию.

Однако не меньшее влияние на формирование характера будущего ученого оказала и его мать Джука. Это была своеобразная и очень одаренная натура. Всю жизнь она оставалась неграмотной, но рано обнаружила глубокий природный ум, художественный вкус и любовь к народному творчеству. Она была также известна во всей округе своими рукоделиями, а особенно своим трудолюбием и изобретательностью.

Случалось не раз, что путник, нашедший приют в одном из горных селений Хорватии, с интересом рассматривал замысловатые приспособления для различных домашних работ или замечательный ткацкий станок, на котором можно было изготавливать любые ткани — и грубые для верхней одежды, и тончайшие, идущие на вышивку и рукоделия.

Замужество и большая семья не изменили ее характера, жизнерадостного и жизнелюбивого. Материнская ласка, нежная забота и неизменная звонкая песня на всю жизнь запомнились ее детям. Но вместе с тем это была требовательная мать, воспитавшая в своих детях несгибаемую волю, настойчивость в достижении поставленной цели, благородство помыслов и желаний.

Перейти на страницу:

Все книги серии Человек-загадка

Григорий Распутин. Авантюрист или святой старец
Григорий Распутин. Авантюрист или святой старец

Книга известного современного историка, доктора исторических наук А. Н. Боханова посвящена одному из самых загадочных и наиболее известных персонажей не только отечественной, но и мировой истории — Григорию Распутину. Публике чаще всего Распутина представляют не в образе реального человека, а в обличье демонического антигероя, мрачного символа последней главы существования монархической России.Одна из целей расследования — установить, как и почему возникала распутинская «черная легенда», кто являлся ее инспиратором и ретранслятором. В книге показано, по каким причинам недобросовестные и злобные сплетни и слухи подменили действительные факты, став «надежными» документами и «бесспорными» свидетельствами.

Александр Николаевич Боханов

Биографии и Мемуары / Документальное
Маркиз де Сад. Великий распутник
Маркиз де Сад. Великий распутник

Безнравственна ли проповедь полной свободы — без «тормозов» религии и этических правил, выработанных тысячелетиями? Сейчас кое-кому кажется, что такие ограничения нарушают «права человека». Но именно к этому призывал своей жизнью и книгами Донасьен де Сад два века назад — к тому, что ныне, увы, превратилось в стереотипы массовой культуры, которых мы уже и не замечаем, хотя имя этого человека породило название для недопустимой, немотивированной жестокости. Так чему, собственно, посвятил свою жизнь пресловутый маркиз, заплатив за свои пристрастия феерической чередой арестов и побегов из тюрем? Может быть, он всею лишь абсолютизировал некоторые заурядные моменты любовных игр (почитайте «Камасутру»)? Или мы еще не знаем какой-то тайны этого человека?Знак информационной продукции 18+

Сергей Юрьевич Нечаев

Биографии и Мемуары
Черчилль. Верный пес Британской короны
Черчилль. Верный пес Британской короны

Уинстон Черчилль вошел в историю Великобритании как самым яркий политик XX века, находившийся у власти при шести монархах — начиная с королевы Виктории и кончая ее праправнучкой Елизаветой II. Он успел поучаствовать в англосуданской войне и присутствовал при испытаниях атомной бомбы. Со своими неизменными атрибутами — котелком и тростью — Черчилль был прекрасным дипломатом, писателем, художником и даже садовником в своем саду в Чартвелле. Его картины периодически выставлялись в Королевской академии, а в 1958 году там прошла его личная выставка. Черчиллю приписывают крылатую фразу о том, что «историю пишут победители». Он был тучным, тем не менее его работоспособность была в норме. «Мой секрет: бутылка коньяка, коробка сигар в день, а главное — никакой физкультуры!»Знак информационной продукции 12+

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары / Документальное
Вольф Мессинг. Экстрасенс Сталина
Вольф Мессинг. Экстрасенс Сталина

Он был иллюзионистом польских бродячих цирков, скромным евреем, бежавшим в Советский Союз от нацистов, сгубивших его родственников. Так мог ли он стать приближенным самого «вождя народов»? Мог ли на личные сбережения подарить Красной Армии в годы войны два истребителя? Не был ли приписываемый ему дар чтения мыслей лишь искусством опытного фокусника?За это мастерство и заслужил он звание народного артиста… Скептики считают недостоверными утверждения о встречах Мессинга с Эйнштейном, о том, что Мессинг предсказал гибель Гитлеру, если тот нападет на СССР. Или скептики сознательно уводят читателя в сторону, и Мессинг действительно общался с сильными мира сего, встречался со Сталиным еще до Великой Отечественной?…

Вадим Викторович Эрлихман

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное