Читаем Николай Байбаков. Последний сталинский нарком полностью

Передовицы советских газет на все лады склоняли слово «ускорение». Но какое может быть ускорение при централизованном планировании, стопорящем развитие экономики и пресекающем любую инициативу? Откуда возьмутся технические инновации в отсутствие рынка и конкуренции? Для Горбачева эти вопросы не были риторическими. Он продолжал думать (провал косыгинской реформы ничему не научил), что можно перестроить социалистическую экономику, не ломая ее основ. И удивлялся: как же так? Машиностроительные предприятия «ускоряются» что есть силы, а их продукция не находит сбыта.

Ускорение оказалось утопией. В конце ноября 1985-го было реализовано лишь чуть более половины строительных проектов, намеченных на этот год. То же и с сельхозпродукцией — ее произвели меньше, чем ожидалось. От того, что новые заводы не были запущены в срок, общий объем производства снизился на 15–17 миллионов рублей, а от недостаточной загрузки существующих выплавка стали уменьшилась на 9 миллионов тонн. Кроме того, упали мировые цены на нефть. Если в ноябре 1985 года баррель стоил 31,75 доллара, то весной 1986 года за него давали только 10 долларов. Добыча нефти в СССР тоже снизилась (в 1985 году — на 12 миллионов тонн).

Заместитель председателя Совета министров СССР, председатель Госплана СССР, член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР II, IV, V, VII–XI созывов Н. К. Байбаков. 14 июня 1986. [РИА Новости]

«Уже в начале 1986 года в выступлениях Горбачева все заметнее ощущается тревога, прорываются страшные предзнаменования, — отмечает Уильям Таубман, американский биограф Горбачева. — 10 марта: “Сколько же беспорядка и проблем в стране!” 12 марта: “Надо гнать не вал, а наращивать реальный национальный доход”. 20 марта, когда Соломенцев принялся убеждать Политбюро, что развитие индивидуального хозяйства колхозников “угрожает” колхозам и “социалистическому хозяйствованию”, Горбачев взорвался: “У нас по-прежнему сохраняются… страхи по поводу личного хозяйства. Не подорвем ли мы эти колхозы!”»

Обстановку накаляли ожесточенные споры между Госпланом и министерствами. Последние пытались доказать, что спущенные им задания невыполнимы (по крайней мере, в тех объемах и в те сроки), и требовали их корректировки. На одном из совещаний в Кремле, где обсуждался проект плана на 1986 год, Горбачев обрушился на министров: «Если министры считают, что идет процесс перетягивания каната, кто кого перетянет: министерство или Госплан, то в данном случае они заблуждаются. Имейте в виду, что на другом конце каната стоит не только Госплан, но и ЦК, и правительство.

Поэтому вы подумайте, стоит ли продолжать эту негодную практику…»

По мнению Байбакова, новое руководство всерьез, а не ритуально пыталось добиваться соблюдения плановой дисциплины. Но это не очень помогало. Экономика все равно падала. Анализируя причины ее падения, Байбаков сетовал на отсутствие четкого плана реформ, преждевременность некоторых начинаний.

«Необходимо глубоко проанализировать причины, вызвавшие снижение темпов роста экономики, — писал он о первых годах перестройки. — Я могу указать лишь наиболее очевидные из них: ослабла общая дисциплина, не проявлялось настойчивости и последовательности в проведении в жизнь выбранного курса. Переход к рыночным отношениям сопровождался необоснованным и преждевременным свертыванием централизованного, в том числе отраслевого, управления. Миллионы трудящихся стали работать только на свой “хозрасчетный” интерес, забыв о смежнике, о государстве, что вскоре вылилось в рост цен, диктат поставщика».

Байбаков отмечал противоречивость горбачевских новаций. Этим, например, отличался, по его мнению, принятый после широкого обсуждения закон о госпредприятиях. В нем говорилось, что предприятия наделяются правом хозяйственной инициативы, но их деятельность регулируется и находится под контролем центра. «У меня уже тогда [на стадии обсуждения законопроекта. — В. В.] возникли сомнения: как же будет осуществлен такой контроль, учтены интересы государства, если директора получили право принимать абсолютно самостоятельные решения, касающиеся хозяйственной деятельности своих предприятий?»

Перейти на страницу:

Все книги серии Страницы советской и российской истории

Николай Байбаков. Последний сталинский нарком
Николай Байбаков. Последний сталинский нарком

В истории страны Николай Байбаков остался не как многолетний председатель Госплана СССР и даже не как политический долгожитель. Настоящее имя ему — отец нефтегазового комплекса. Именно Байбакову сегодняшняя Россия обязана своим сырьевым могуществом.Байбаков работал с И. В. Сталиным, К. Е. Ворошиловым, С. М. Буденным, Л. П. Берией, Л. М. Кагановичем, В. М. Молотовым, А. И. Микояном, Н. С. Хрущевым, Г. М. Маленковым, Л. И. Брежневым, М. С. Горбачевым… Проводил знаменитую косыгинскую реформу рука об руку с ее зачинателем. Он — последний сталинский нарком. Единственный из тех наркомов, кому судьба дала в награду или в наказание увидеть Россию XXI века.Байбаков пережил крушение сталинской системы власти, крушение плановой экономики, крушение СССР. Но его вера в правильность советского устройства жизни осталась несломленной.В книге Валерия Выжутовича предпринята попытка, обратившись к архивным источникам, партийным и правительственным документам, воспоминаниям современников, показать Николая Байбакова таким, каким он был на самом деле, без «советской» или «антисоветской» ретуши.

Валерий Викторович Выжутович

Биографии и Мемуары
Екатерина Фурцева. Женщина во власти
Екатерина Фурцева. Женщина во власти

Екатерина Фурцева осталась в отечественной истории как «Екатерина III». Таким образом ее ассоциировали с Екатериной II и с Екатериной Дашковой, возглавлявшей Петербургскую академию наук. Начав свой путь «от станка», на вершине партийной иерархии она оказалась в переломные годы хрущевского правления.Низвержение с политического Олимпа стало для нее личной трагедией, однако путь женщины-легенды только начинался. Роль, которую ей предстояло сыграть на посту министра культуры, затмила карьерные достижения многих ее удачливых современников. Ибо ее устами власть заговорила с интеллигенцией языком не угроз и директив, а диалога и убеждения. Екатерина Фурцева по-настоящему любила свое дело и оказалась достаточно умна, чтобы отделять зерна от плевел. Некогда замечательными всходами культурная нива Страны Советов во многом обязана ей.

Сергей Сергеевич Войтиков

Биографии и Мемуары

Похожие книги

100 знаменитых евреев
100 знаменитых евреев

Нет ни одной области человеческой деятельности, в которой бы евреи не проявили своих талантов. Еврейский народ подарил миру немало гениальных личностей: религиозных деятелей и мыслителей (Иисус Христос, пророк Моисей, Борух Спиноза), ученых (Альберт Эйнштейн, Лев Ландау, Густав Герц), музыкантов (Джордж Гершвин, Бенни Гудмен, Давид Ойстрах), поэтов и писателей (Айзек Азимов, Исаак Бабель, Иосиф Бродский, Шолом-Алейхем), актеров (Чарли Чаплин, Сара Бернар, Соломон Михоэлс)… А еще государственных деятелей, медиков, бизнесменов, спортсменов. Их имена знакомы каждому, но далеко не все знают, каким нелегким, тернистым путем шли они к своей цели, какой ценой достигали успеха. Недаром великий Гейне как-то заметил: «Подвиги евреев столь же мало известны миру, как их подлинное существо. Люди думают, что знают их, потому что видели их бороды, но ничего больше им не открылось, и, как в Средние века, евреи и в новое время остаются бродячей тайной». На страницах этой книги мы попробуем хотя бы слегка приоткрыть эту тайну…

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Ирина Анатольевна Рудычева , Татьяна Васильевна Иовлева

Биографии и Мемуары / Документальное