Читаем Николай Байбаков. Последний сталинский нарком полностью

«При всей своей самостоятельности, Госплан был служебным органом для ЦК КПСС, — рассказывает Коссов. — Во всяком случае во времена, когда я работал в Госплане, Совмин был на вторых ролях, на которые его всячески отодвигала команда Брежнева. Она старалась все под себя подмять. В ту пору произошло резкое усиление ЦК, там появились многочисленные отраслевые отделы, которые дублировали всю структуру управления. Из ЦК постоянно поступали какие-то указания. Проходит, например, заседание Политбюро, на котором Николай Константинович каждый раз присутствовал. Он приезжает в Госплан и собирает ближний круг. Подчеркиваю, не коллегию (коллегия — это был официальный орган, ее заседания велись под протокол), нет, именно ближний круг. Были такие неофициальные совещания у него в кабинете, все члены коллегии, впрочем, на них тоже присутствовали. Так вот, он приезжал и рассказывал, какие решения, если они и Госплана касаются, были приняты на Политбюро, и предлагал обсудить, что и как нам предстоит сделать, чтобы эти решения выполнить. Мы, выслушав, сразу начинали предлагать. Надо, мол, сделать то-то и то-то… А он останавливал: нет, подождите. Вот придет из ЦК протокол, тогда будем решать официально, на коллегии. Ведь, казалось бы, свежий разговор. Меньше часа прошло. Сколько времени надо от ЦК до Госплана доехать? Нет, ничего делать не будем до тех пор, пока не придет протокол. Потому что, когда приходил протокол, далеко не все оказывалось так, как он нам рассказывал. Говорили-то на Политбюро откровенно, а записывали — как для истории».

Вообще у всех госплановцев — здесь доверимся другому рассказчику, Якову Уринсону — были с ЦК напряженные отношения. «Работал там Борис Гостев — заведующий отделом плановых и финансовых органов. Он к себе на ковер любого госплановца вызывал и отчитывал. А начальник одного из подотделов вообще был хам. Мог даже старика отругать, да так, что того потом на “скорой” в больницу отвозили. Товарищеских отношений с цековскими начальниками госплановцы не имели. Это, возможно, еще и потому, что в Госплане работали самые компетентные советские экономисты, и им просто не о чем было говорить с партийными аппаратчиками. В Госплан ведь кого попало не брали. Обычно туда попадали только из союзных министерств или из совминов союзных республик. А в ЦК вообще не было серьезных экономистов. Гостев там был самый грамотный экономист, а все, кто пониже, совсем слабенькие».

Что цековские аппаратчики по уровню компетентности сильно уступали специалистам Госплана, подтверждает и Владимир Коссов. И дает этому объяснение: «Работники ЦК формировались из секретарей партийных организаций. А в партсекретари директор завода, если это был завод, никогда не назначал человека, везущего основной воз. Потому что его заменять надо. Руководить парткомом отправляли людей, без которых организация может спокойно прожить. Это были люди в принципе неплохие, но, прямо скажем, не лучшие специалисты. Потом их назначали в ЦК. А из ЦК выдвигали на повышение, в замминистры, и они оказывались худшими замминистрами. И первыми подпадали под сокращение. У них в этом смысле судьба была незавидной. Но они проводили генеральную линию. При этом каждый старался урвать побольше для своей отрасли. Особенно этим отличались оборонный и сельскохозяйственный отделы. Они ни в чем отказа не знали. Я их называл священными коровами. Мне Байбаков даже сказал однажды: “Ты поосторожней с этими формулировочками”».

Как обитатели важного государственного учреждения, стоящего выше любого министерства, госплановцы пользовались теми же благами, которые полагались сотрудникам ЦК и Совмина. В распределении этих благ соблюдалась аппаратная иерархия. Председатель, его заместители, начальники отделов имели спецсвязь, госдачи, пайки, персональные машины. У Байбакова был еще и персональный лифт. Ходил этот лифт только до шестого этажа, где располагался кабинет председателя с комнатой отдыха, душем и туалетом.

Рядовые сотрудники проводили обеденный час в светлой просторной столовой, где подавали деликатесы, блюда готовились из отборных продуктов и все стоило копейки. Для госплановской верхушки держали спецбуфет. Сам Байбаков им не пользовался, обедал в кабинете, куда ему приносили еду.

Перейти на страницу:

Все книги серии Страницы советской и российской истории

Николай Байбаков. Последний сталинский нарком
Николай Байбаков. Последний сталинский нарком

В истории страны Николай Байбаков остался не как многолетний председатель Госплана СССР и даже не как политический долгожитель. Настоящее имя ему — отец нефтегазового комплекса. Именно Байбакову сегодняшняя Россия обязана своим сырьевым могуществом.Байбаков работал с И. В. Сталиным, К. Е. Ворошиловым, С. М. Буденным, Л. П. Берией, Л. М. Кагановичем, В. М. Молотовым, А. И. Микояном, Н. С. Хрущевым, Г. М. Маленковым, Л. И. Брежневым, М. С. Горбачевым… Проводил знаменитую косыгинскую реформу рука об руку с ее зачинателем. Он — последний сталинский нарком. Единственный из тех наркомов, кому судьба дала в награду или в наказание увидеть Россию XXI века.Байбаков пережил крушение сталинской системы власти, крушение плановой экономики, крушение СССР. Но его вера в правильность советского устройства жизни осталась несломленной.В книге Валерия Выжутовича предпринята попытка, обратившись к архивным источникам, партийным и правительственным документам, воспоминаниям современников, показать Николая Байбакова таким, каким он был на самом деле, без «советской» или «антисоветской» ретуши.

Валерий Викторович Выжутович

Биографии и Мемуары
Екатерина Фурцева. Женщина во власти
Екатерина Фурцева. Женщина во власти

Екатерина Фурцева осталась в отечественной истории как «Екатерина III». Таким образом ее ассоциировали с Екатериной II и с Екатериной Дашковой, возглавлявшей Петербургскую академию наук. Начав свой путь «от станка», на вершине партийной иерархии она оказалась в переломные годы хрущевского правления.Низвержение с политического Олимпа стало для нее личной трагедией, однако путь женщины-легенды только начинался. Роль, которую ей предстояло сыграть на посту министра культуры, затмила карьерные достижения многих ее удачливых современников. Ибо ее устами власть заговорила с интеллигенцией языком не угроз и директив, а диалога и убеждения. Екатерина Фурцева по-настоящему любила свое дело и оказалась достаточно умна, чтобы отделять зерна от плевел. Некогда замечательными всходами культурная нива Страны Советов во многом обязана ей.

Сергей Сергеевич Войтиков

Биографии и Мемуары

Похожие книги

100 знаменитых евреев
100 знаменитых евреев

Нет ни одной области человеческой деятельности, в которой бы евреи не проявили своих талантов. Еврейский народ подарил миру немало гениальных личностей: религиозных деятелей и мыслителей (Иисус Христос, пророк Моисей, Борух Спиноза), ученых (Альберт Эйнштейн, Лев Ландау, Густав Герц), музыкантов (Джордж Гершвин, Бенни Гудмен, Давид Ойстрах), поэтов и писателей (Айзек Азимов, Исаак Бабель, Иосиф Бродский, Шолом-Алейхем), актеров (Чарли Чаплин, Сара Бернар, Соломон Михоэлс)… А еще государственных деятелей, медиков, бизнесменов, спортсменов. Их имена знакомы каждому, но далеко не все знают, каким нелегким, тернистым путем шли они к своей цели, какой ценой достигали успеха. Недаром великий Гейне как-то заметил: «Подвиги евреев столь же мало известны миру, как их подлинное существо. Люди думают, что знают их, потому что видели их бороды, но ничего больше им не открылось, и, как в Средние века, евреи и в новое время остаются бродячей тайной». На страницах этой книги мы попробуем хотя бы слегка приоткрыть эту тайну…

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Ирина Анатольевна Рудычева , Татьяна Васильевна Иовлева

Биографии и Мемуары / Документальное