Николай Чудотворец

В старину писали так (Макариевские Минеи Четьи, XVI век, с цитатой из трудов Ефрема, епископа Переяславского, автора XI столетия): «Не токмо во единой земли, или во единой области, но вся поднебесная исполнися чюдес святаго Николы. Идеже аще идеши, тамо непокровну слышиши чюдодейство святаго Николы: иди во Греки, тамо удивляются, иди в Латину, тамо чюдятся, иди в Сирианы, тамо хвалят, ходи по всей земли, Николе удивляются… Приди в Русь и виждь, яко несть града и села, идеже не бысть чюдеса святаго Николы, ни являася многа умножения, их же не можно за умножение писанию предати».

А в наше время — вторили (С. С. Аверинцев): «Греческий моряк видел в Николае помощника и защитника в повседневном труде (он считался патроном — покровителем моряков, а также школяров), русский крестьянин — близкого, участливого, не боящегося замарать своих риз соучастника забот».

Русские иконы изображали Николая Чудотворца рядом со Христом и Богородицей. Видевшие такое простые люди понимали это буквально: наверное, это и есть Пресвятая Троица. Святителя Николая считали не только церковным владыкой, но и чуть не властителем мира. Бытовала легенда, что ему на голову с самого неба упала золотая корона — знак высшей власти. Кстати, не по этой ли причине считалось, что изображение святителя Николая с непокрытой головой — это «Никола Вешний» или «Летний», а с покрытой — «Никола Зимний». Забота о «утепленной голове» — разве это не есть уникальное проявление простой и естественной народной любви?

Это иностранцы, побывавшие на Руси, заявили всему миру первыми о том, что православные в этой стране величают Николая Чудотворца «Русским Богом». Словосочетание утвердилось. И даже А. С. Пушкин продекларировал в «Евгении Онегине» общеизвестные строки:

Гроза двенадцатого года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа, Барклай,
зима иль русский бог?

И хотя есть предположения, что «русский бог» — это лишь идиоматическое выражение, приписываемое Мамаю после его поражения на Куликовом поле, и что Пушкин имел в виду словосочетание, употребленное в одноименном стихотворении Петра Вяземского, мы можем привести гораздо более древние источники. Один из них — «Чудо святого Николы о половчине» (XI–XII века). Здесь читаем: «Дан есм богови рускому! Он же рече им: ей, не самому Богу, но святцю его Николе! Оне же реша ему: аще не богу их, но слузи его; не веси ли яко велик есть бог русский и дивна чюдеса творит; то великии слуги его». Пушкин общался с императором Николаем I, тезоименитым покровителем которого был святитель Николай Мирликийский. А сам государь, в отличие от своего брата, относился к поэту весьма по-доброму. Отчего же ему в поэме не намекнуть на Ангела Хранителя?

Еще в «Летописи Московской» Мартина Бера (1612) рассказывается о каком-то австрийце, который вдруг «в правление Бориса Годунова приехал в Москву… перекрестился, отрекся от своего Бога, которого из детства исповедовал… и поклонился Русскому Богу Николаю (der Gott Nikolaus)». А в немецком памфлете на Ивана Грозного (1571) намекали, что царь подзабыл «своего бога Николая» (Seins gottes Niclos gar vorgessen). «Повесть о Ерше Ершовиче» конца XVIII века утверждала посерьезнее: «Руской бог похвалнова слова не любит!»

Б. А. Успенский в своих трудах о почитании Николая Чудотворца (и их языческих истоках) писал: «Христианские истоки этого культа вполне очевидны; однако на славянской почве произошла характерная контаминация христианских и языческих верований, обусловившая существенную трансформацию исходного образа: христианские святые — и в их числе св. Николай — оказались заместителями языческих богов и, соответственно, впитали в себя ряд черт языческого происхождения». Рассуждая об особом почитании святителя, автор пишет: «Никола (св. Николай) занимает совершенно исключительное место в русском религиозном сознании. Никола, несомненно, наиболее чтимый русский святой, почитание которого приближается к почитанию Богородицы и даже самого Христа. Это особое положение Николы на Руси неоднократно отмечали иностранные наблюдатели, которые констатировали, что русские воздают Николе поклонение, приличествующее самому Богу». «Nicolaum sanctum… praecipue venerantur, eumque Divino fere cultu prosequuntur», — сообщает, например, о русских Гваньини (1578). «Святого Николая… особенно почитают и поклоняются ему почти как Богу». Мы добавим здесь — Александр (Алессандро) Гваньини составил большой труд на латинском языке «Описание Европейской Сарматии» (Sarmatiae Europeae descriptio). Он рассказал в нем о Русском государстве («Описание Московии»), Польше, Великом княжестве Литовском, Ливонии и других местах.

Во всяком случае, не случайно писатель Алексей Ремизов в своей книге «Николины притчи» приводит знаменитую поговорку:

— А що буде, як Бог помре?

— А Микола Святий на що?

Ни много ни мало…