Читаем Николай Чудотворец полностью

Мы в Демре, в древних Мирах, в той самой церкви, где служил и был похоронен святитель Николай Чудотворец… Не будем обращать внимания на то, что ученые спорят о подлинности храма, вернее, о том — тот ли это храм. Турецкие археологи вообще каждый год находят что-нибудь эдакое, дабы возбуждать интерес к теме, привлекать все новых туристов и паломников. Например, недавно они заявили, что нашли настоящие мощи Николая Чудотворца и что их никто никуда не увозил…

Когда автор данной книги, сам в прошлом археолог, участвовавший в раскопках античных городов в Крыму, а также посещавший такие же многочисленные объекты в других странах мира (например, раскопки в турецком Эфесе или в легендарной и ныне тоже турецкой Трое), впервые попал в полуразрушенный храм в Мирах Ликийских, то был просто потрясен увиденным. Нет, не только загадочностью и безмолвием каменных стен, неразрушенными (хотя, к счастью, не до основания) сводами, не очищенными от богослужебных деталей пространствами, а тем, что все углы собора были обмотаны красной материей, напоминающей флаги времен штурма Зимнего дворца при революции в России. «Что это?» — спросил я по-английски у молодого энергичного турка, закреплявшего яркую ткань на стене. «Готовим веселый молодежный спектакль — свадьбу турецкого юноши. Репетируем, будет спектакль под открытым небом, — лихо ответил он и добавил: — Молодежный театр, делаем постановки в натуральном интерьере». — «А в какой традиции будет разыграна свадьба?» — вежливо осведомился я. «Конечно же, в мусульманской!» — услышал я изумленный ответ.

Не стану долго рассказывать, как я уговаривал почти 30 симпатичных молодых актеров не делать этого в помещении храма, не нарушать покой тех, чьи останки могут еще лежать в глубинах земли под дырявыми сводами этого величественного строения, как я указывал на саркофаг, сохранившийся до наших дней, в котором несколько столетий лежали мощи Николая Мирликийского, перевезенные потом в Италию, говорил, что эта гробница — настоящая святыня для христиан, указывал на то, что не стоит врываться с другими современными (хотя и древними по сути) традициями в христианскую церковь, где происходили великие события мировой истории, — все было бесполезно. Они начали спектакль. А мне пришлось уйти, чтобы не видеть этого…

Таковы современные Миры-Демре.

Но есть и хорошие новости. Турецкие власти не так давно преобразовали Демре, точнее — окрестности древней гавани Андриака, и открыли ее для туристов и паломников. Большую работу для этого проделал профессор кафедры классической археологии Университета Акдениз — Невзат Чевик. Раскопки производили на месте, которое специалисты называют «плакома». Под плакомой древние греки и ликийцы подразумевали главную, центральную часть городов с торговыми рядами, наиболее важными зданиями, городскими термами (банями), античными монументами, а также храмами. Копали и в других местах, где обнаружили разрушенные арки, городские стены гавани, построенные как римлянами, так и византийцами. Нашли даже фундамент храма.

Большинство работ было выполнено ради благоустройства территории, в связи с наплывом туристов-паломников из России, стремящихся взглянуть на старинный храм, где находится, предположительно, саркофаг, в котором хранились мощи святителя Николая.

Четыре года продолжались здесь реконструкция и раскопки, после чего древний город-гавань открыли, предварительно зарегистрировав территорию как музей под открытым небом и под патронажем Министерства культуры и туризма. Например, Музей ликийских цивилизаций открыли в знаменитых зернохранилищах — в Гранарии Адриана, которые были построены еще в 129 году от Рождества Христова. Сюда поместили множество артефактов, найденных во время раскопок на всей территории древней Ликии. Рядом с музеем выставлены 16-метровая лодка эпохи Древнего Рима и другие привлекательные предметы. В Анд-риаке проложили пешеходные дорожки для гостей.

А каким город был в древности, во времена христианского епископа Николая Угодника? Древние Миры мало в чем уступали Патаре — родине святителя. Град входил в конфедерацию древней Ликии, а та — в провинцию Римской империи — Памфилию. Располагался недалеко от моря (центр его не был близок к берегу), неподалеку от гавани, куда когда-то прибыл на корабле апостол Павел — в трудные дни своей жизни, перед невольничьим отправлением в столицу Римской империи.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное