Николай Эрнестович Бауман

Но в начале 1902 года Бауман обращал большое внимание и на киевскую организацию «Искры», пытаясь провести в Киеве большое совещание социал-демократов, работающих в юго-западном районе России. Необходимо было претворить в жизнь идею Ленина о создании общерусской организации «Искры». Ленин послал свой проект такой организации в целый ряд социал-демократических комитетов, стоявших уже на платформе «Искры». Однако не все эти комитеты способны были понять все великое значение ленинской идеи. В это время (конец 1901 года) южно-русская организация «Искры» переживала период колебаний: отдельные члены этой группы поддерживали мысль о создании некоей самостоятельной «южно-русской организации» и сообщили редакции «Искры», «чтобы Фекла (конспиративное название «Искры». — M. H.) ни во что не мешалась и чтобы устроить нечто вроде южной организации»{«Ленинский сборник» VIII, стр. 203.}.

Конечно, эта попытка «самоопределения» являлась в тех условиях вредным для дела кустарничеством. Поэтому редакция «Искры» ответила киевской группе «Искры» весьма определенно и категорически:

«Вы знаете, что цель Феклы не только издавать газету, но при помощи этой газеты создать общерусскую организацию, которая имела бы в виду не интересы того или иного района, а интересы всей русской партии, эта организация должна связывать и объединять работающие на месте организации, служить связующим звеном. Она должна таким путем создать возможность планомерного и единодушного образа действий. Отсюда ясно, что мы относимся крайне отрицательно ко всяким попыткам создавать местные органы или особые порайонные организации»{«Ленинский сборник» VIII, стр. 203–204.}.

В этих условиях было крайне важно провести на месте, в Киеве, решение о создании не узко местной, а общероссийской организации «Искры». За выполнение этой важной и сложной задачи взялся Бауман. По его инициативе в Киеве был намечен съезд искровских организаций. Однако съезд не состоялся, так как в январе — феврале 1902 года произошли массовые аресты.

Поездка Баумана в Киев не ускользнула от внимания охранки.

Бауман почти с первых же шагов в этом городе убедился, что за ним неотступно следуют сыщики. Действительно, как это видно из донесений чиновника для поручений московского охранного отделения, специально командированного в Киев для наблюдения за Бауманом, каждый шаг Николая Эрнестовича отмечался и записывался.

Получив сведения о надвигающейся опасности, о широко раскинутой сети шпионских наблюдений, Бауман отправился в Воронеж, имея ряд адресов-явок к служащим губернской земской управы и аптеки. Но и в этом городе приехавшие с ним в одном поезде из Киева филеры продолжали «негласное наблюдение». Тогда Бауман решил вернуться в Москву, но не прямым, а кружным путем, и с этой целью сел в поезд, отходивший на Задонск. В первые часы своего путешествия Николай Эрнестович не заметил ничего подозрительного. Но в сумерках через вагон, в котором он сидел, прошел невзрачный, с бегающими, прищуренными глазами человечек. Опытный взгляд Баумана сразу различил в этом торопливо шагавшем пассажире очередного филера охранки. Попытка перейти в другой вагон не удалась: на площадке своего вагона Бауман увидел такого же суетливого, как бы старавшегося скрыться от глаз всех людей, шпика. Тогда Николай Эрнестович принял смелое решение: он вернулся в вагон, вышел на другую площадку и на довольно значительном ходу поезда спрыгнул под откос. Бауману помогла спортивная привычка, физическая закалка еще с детских лет — он отделался лишь сильным ушибом ноги.

Быстро темнело. Впереди мелькнули красные огоньки в хвосте поезда и скрылись. Вокруг перелески, покрытые снегом поля, незнакомая местность. С большим трудом, опираясь на палку, Бауман, ковыляя и останавливаясь, побрел к ближайшему селению. Он сознавал, что его городской костюм вызовет излишнее любопытство и привлечет к себе внимание первого же встречного. Поэтому Николай Эрнестович подумал прежде всего о том, чтобы найти поблизости кого-нибудь из сочувствующих революционному движению. Узнав от случайно встретившегося старика-крестьянина о том, что в селе Хлебном, находящемся в семи верстах, живет врач, Бауман решил обратиться именно к нему. Он рассчитывал найти у своего коллеги по профессии помощь и хотя бы временный приют. Нога сильно опухла, каждый шаг причинял мучительную боль. Много часов провел в пути Николай Эрнестович. С огромным трудом добрался, наконец, непреклонный искровец до села Хлебного. Пробираясь задворками и переулками, чтобы меньше обращать на себя внимания, пришел Николай Эрнестович к дому, где жил врач П. А. Вележев. Бауман сообщил врачу, что он, его коллега по профессии, находится сейчас в незнакомой ему местности и просит помощи. Вележев внимательно выслушал гостя, но вместо того, чтобы оказать помощь… сообщил о нем местной полиции. В «Искре» (№ 20, 1 мая 1902 года) так были изложены обстоятельства этого чудовищного предательства: