Николай Гумилев

И вот теперь, когда нет в живых П. Н. Лукницкого, когда завершился его путь, можно сказать, что "эпигонство" сослужило Лукницкому добрую службу. Вся жизнь Гумилева стала образцом для жизни самого исследователя.

Совсем еще мальчишкой Лукницкий, прибавив себе два года, пошел на гражданскую войну. Поступок решительный, если учесть, что Павел Лукницкий принадлежал к культурной дворянской семье, учился в Александровском и Пажеском корпусах. Конечно, пример его кумира - Гумилева сыграл здесь свою роль. Позже влюбленность в поэзию Гумилева, в его рыцарские подвиги приняла более широкие формы.

После окончания войны Лукницкого направили в Ташкент, и он, не теряя времени, поступил там в Туркестанский народный университет, где стал членом первого литературного объединения в Средней Азии. Вскоре он перевелся по месту постоянного жительства в Петроградский университет.

В университете произошла встреча, определившая дальнейший путь Лукницкого как поэта и исследователя. Он познакомился с М. Л. Лозинским и В. К. Шилейко - переводчиками, поэтами, историками культуры.

Университет предложил Лукницкому сделать работу по Гумилеву (тогда еще такое было возможно - писать о расстрелянном в 1921г. поэте!). С благословения Лозинского и Шилейко - ближайших друзей Гумилева и Ахматовой Павел Николаевич с величайшей радостью взялся за дело.

В то же самое время случай свел его с подругой Гумилева Ниной Алексеевной Шишкиной-Цур-Милен, последней певицей из старинного цыганского квартета Шишкиных, - красивой, талантливой, образованной женщиной. Н. А. Шишкина писала музыку на стихи Гумилева и пела их, аккомпанируя себе на гитаре.

В Лукницком она почувствовала такого бескорыстного и преданного памяти Гумилева человека, что без колебаний отдала ему все книги с дарственными надписями поэта, ноты, рукописи стихотворений, которые Гумилев щедро дарил ей, а порой и писал у нее на коленях, прятавшись на мгновения от бед и забот последних лет жизни.

Это очень помогло Павлу Николаевичу в его работе.

Вот передо мной подарок Лукницкому - "Гиперборей", ежемесячник стихов и критики за ноябрь и декабрь 1913 года, С.-Петербург. Это журнал, основанный Гумилевым на базе созданного им объединения "Цех Поэтов". Лозинский, прочитав реферат Лукницкого, сделал на этом журнале надпись: "Павлу Николаевичу Лукницкому с приветствием его благородному труду. 18.V.1924 г. Лозинский".

Постигая шаг за шагом жизнь Гумилева, Лукницкий не только изучал поэта, он жил им... Ослепленный поэзией Гумилева, продолжая сам сочинять стихи, он одновременно прозревал... Стал понимать, что это не то, не с в о е, что этого мало. И тогда он, как Гумилев, начал путешествовать. Время, правда, было другое. Уехать за границу - значило эмигрировать, расстаться с родиной навсегда, а Лукницкий уже хорошо знал, как стремился на Родину Гумилев из своих заграничных странствий и с каким трудом весной 1918 года он вернулся уже в Советскую Россию из Англии, добившись у властей паспорта. (Этот паспорт Павел Николаевич воспроизвел в точной копии; она хранится в домашнем архиве.)

Лукницкий исходил пешком, кажется, все горные тропы Крыма и Кавказа, он нанимался матросом на каботажные суда и совершал рейсы по Черному морю, потом - на туркменских шхунах - по Каспию. Но в итоге, подобно Гумилеву, выбравшему для себя не ведомую еще большинству русских Африку, Лукницкий выбрал себе тоже "белое пятно" - неисследованную область на Юго-Восточном Памире. И начиная с 30-го года совершил, так же как и Гумилев, именно три труднейших путешествия по высокогорным областям Памира. Не будучи профессиональным геологом, он открыл и нанес на карту пики, устья рек, ледники и перевалы. Один из пиков в честь Гумилева нарек "Шатром" - по названию книги африканских стихов. (А с 1976 года на географической карте Памира существует и "Пик Лукницкого".)

В 1930 году Лукницкий открыл на Памире местонахождение синего камня лазурита (ляпис-лазури), за которое через шестьдесят лет, в 1989г. ему посмертно присвоено звание Первооткрывателя; выдан наследникам диплом, нагрудный знак и даже денежное, в 500 руб. вознаграждение.

Н. С. Гумилеву в плане признания его заслуг повезло меньше. Ни за его "открытие" Африки, ни за уникальные экспонаты, переданные в Музей этнографии, ни за "месторождение" прекрасных стихов книги "Шатер" и "Абиссинских песен" он не получил пока вознаграждения на своей родине.

Дай за это дорогу мне торную

Там, где нету пути человеку,

Дай назвать моим именем черную

До сих пор не открытую реку.

(Ахматова рассказывала Павлу Николаевичу, что, по словам Гумилева, именитый абиссинский вельможа рас Маконен подарил почетному русскому гостю поэту Гумилеву одну свою реку...)