Николай Гумилев: жизнь расстрелянного поэта

Естественно, когда Гумилёв разыскал Ларионова и Гончарову, они были не просто рады, но и сделали все от них зависящее, чтобы поэт не уезжал из Парижа. Позже Михаил Федорович писал в одном из писем Г. П. Струве: «…Чтобы его (Гумилёва. — В. П.) оставить в Париже, я и Нат. Серг. (имеется в виду Гончарова. — В. П.) познакомили его с полковником Соколовым, который был для русских войск комендантом в Париже. Потом с Альмой Эдуардовной Поляковой (вдовой банкира), которая была большой приятельницей генерала Занкевича, заведывавшего отправкой войск, — и временно задержали Ник. Степ, в Париже. А позднее познакомили его с Анной Марковной Сталь и с Раппом. — Рапп предложил ему место адъютанта при нем самом…»

Благодаря этим стараниям Николай Степанович был первоначально прикомандирован в распоряжение представителя Временного правительства при русских войсках во Франции генерал-майора Михаила Александровича Занкевича, вступившего в должность только в июне 1917 года и сменившего на этом посту генерала Палицына.

14 июля в русские войска во Франции для наведения порядка приказом Керенского был назначен комиссаром Временного правительства эмигрант Евгений Иванович Рапп. Е. И. Рапп, по профессии адвокат, принадлежал к эсеровской партии. Поэт и офицер-гусар, дважды георгиевский кавалер, образованный и исполнительный, был для нового комиссара находкой. Он тут же отправил телеграмму военному министру А. Ф. Керенскому: «Прошу назначения мне офицером для поручений прапорщика Александрийского полка командированного генеральным штабом в Салоники и оставленного в Париже в распоряжении генерала Занкевича. Прошу также предоставить ему содержание по штатам Тылового управления в Париже. Рапп».

Не дожидаясь официального разрешения из России, генерал Занкевич 11 (24) июля приказом № 30 по русским войскам во Франции оставил прапорщика Н. Гумилёва в Париже. 15 (28) июля начальник Тылового управления русских войск во Франции полковник Подпомарнецкий сообщал генералу Артамонову в Салоники о новом назначении прапорщика Гумилёва. А 20 июля (2 августа нового стиля) генерал Занкевич сообщил телеграммой в Главное управление Генерального штаба: «5-го Гусарского полка прапорщика Гумилёва, направляющегося во 2-ю дивизию в Салоники, оставляю в Париже в моем распоряжении. Занкевич». Официально поэт все еще числился в 5-м гусарском Александрийском полку. Только 18 июля командир полка отправил рапорт начальнику кавалерийской дивизии с просьбой ускорить перевод Н. С. Гумилёва.

А в России большевики разжигали пламя будущей Гражданской войны не только в армии, на заводах, но и в деревне. 22 июля Анна Ахматова писала М. Лозинскому из Слепнева: «Деревня — сущий рай. Мужики клянутся, что дом (наш) на их костях стоит, выкосили наш луг, а когда для разбора этого дела приехало начальство из города, они слезно просили: „Матушка, барыня, простите, уж это последний раз!“ Тоже социалисты…»

Ему же 31 июля она сообщала тоже из Слепнева: «…крестьяне обещали уничтожить Слепневскую усадьбу 6 августа, потому что это местный праздник и к ним приедут „гости“. Недурной способ занимать гостей».

Гумилёв ничего этого не знал. Но и во Франции в русских частях было неспокойно. Только что вступивший в должность комиссара Е. И. Рапп вынужден был уже 22 июля ехать в лагерь Л а-Куртин на переговоры со взбунтовавшимися солдатами. По всей видимости, с ним был и прапорщик Гумилёв. Однако переговоры оказались неудачными. И сюда проникла большевистская зараза. В условиях развала России солдаты требовали, чтобы их вернули на родину. Вялотекущий бунт начался в июне, и Временное правительство потребовало навести порядок.

Потерпев поражение в официальных переговорах, Рапп решил использовать Гумилёва для бесед с представителями созданного солдатского комитета. 1 августа Николай Степанович получает пропуск для передвижения по железной дороге внутренней зоны Франции и отправляется на юг страны в лагерь бунтовщиков Ла-Куртин в департаменте Ле-Крез. Но и его дипломатия ничего не дала.

Любопытно, что именно в это время Гумилёв занимался и распространением эсеровской литературы для солдат по поручению Раппа. 20 августа Николай Степанович отправил отношение председателю отрядного комитета русских войск во Франции прапорщику Джинория: «Париж, август 1917 г. № 29. По приказанию Военного комиссара Временного правительства при сем прилагаю 142 экземпляра книжек „Социалистическая партия и цели войны“ и 142 экз. „Эльзас-Лотарингия“ и 30 экз. „Французская революция и Русская революция“ для раздачи солдатам отряда во Франции. Приложение: упомянутое. Прапорщик Гумилёв (подпись)».